«Мечта» уходит в океан
Шрифт:
Мистер Махаврат, кажется, намеревался показать нам решительно все примечательное, что есть в Бомбее. Назвал маршрут — набережная Марин-Драйв, Малабарский холм, потом мы подъедем к знаменитой Башне молчания, куда давние выходцы из Ирана, живущие в Бомбее, проносят своих покойников, чтобы их расклевывали на вершине башни гигантские хищные птицы грифы — так велит древний обычай. Потом предполагалась поездка в район бомбейских киностудий, купание в океане, прогулка на катере на недалекий от города остров Слоновый, где находится древний храм, потом…
Всего не буду перечислять. Программа обширная. Но мы успели проехать по набережной Марин-Драйв и добраться до Малабарского холма, чтобы оттуда посмотреть на Бомбей. Вид был действительно замечательный — на побережье Аравийского моря раскинулся огромный и яркий город, в котором современные многоэтажные дома соседствовали с храмами и дворцами богачей прошлых времен.
Конечно, Бомбей красив, но мистер Махаврат не был склонен восхищаться городскими видами.
— Самое прекрасное в Индии не города, а ее природа, — говорил он. — У нас растут удивительные деревья и живут необыкновенные животные, каких вы не увидите нигде.
Мистер Махаврат горячий защитник животного мира. Всю дорогу рассказывал о том, как на земном шаре год от года скудеет фауна, истребляются животные, как надо беречь всем честным людям живой мир земли, который уже не восстановится.
— В Америке было когда-то бессчетное число прекрасных копытных животных — бизонов, — рассказывал Махаврат. — Прошли десятилетия, и люди вдруг обнаружили, что не осталось ни одного…
На Малабарском холме в прекрасном тенистом парке мы долго любовались удивительными густолистыми кустами, которые были так искусно подстрижены, что в них без труда угадывались очертания животных — лошади, собаки, слона, тигра…
— Взгляните! — восхищалась Лена. — В самом деле, очень похоже на тигра! Даже полосы есть!
Мистер Махаврат посмеивался:
— Вот бы настоящего вам увидеть!
— А разве это возможно? — поинтересовался я.
Индиец развел руками.
— Еще бы! Вы же в Индии! Мы сумели оградить многие ценные виды животных от истребления. И я горжусь, что в этом принимал участие. Если поехать, например, в Корбетт-парк, то там запросто можно увидеть на воле тигра. А дикого слона тем более.
Вдруг мистер Махаврат звонко шлепнул ладонью себя по лбу.
— Какой чудак! — воскликнул. — Ведь, кажется, они летят сегодня. А я забыл! — Приказал сесть, указывая на скамейку: — Ждите! Сейчас вернусь, — и куда-то убежал, мелко семеня короткими ножками.
Вернулся несколько минут спустя. Сказал, что звонил по телефону в один институт. Через два часа с бомбейского аэродрома летит на север страны в город Рамнагар, который находится в штате Уттар-Прадеш, маленький пассажирский самолет. Нас согласны взять. Вернемся в Бомбей завтра вечером.
— Вы увидите живого тигра на воле! — торжественно заявил мистер Махаврат.
Не спрашивая нашего согласия, побежал по дорожке парка к выходу, где стояла наша машина. Мы последовали за ним.
На аэродром успели еле-еле. Ведь нужно было еще заскочить в гостиницу за фотоаппаратами.
И вот мы в полете. В третий раз за время нашего далекого пути Лена стала уже заправским воздушным путешественником, больше не бледнеет от ужаса, когда смотрит с высоты на далекую землю. А здесь, в Индии, она довольно однообразна: плоская, как стол, равнина, блекло-зеленая, пышущая жаром, и на ней редкими кучками деревья и кусты. И так на тысячи километров. Это Индия. Где же ее знаменитые тропические леса?
Но они все-таки существуют. Под натиском человека они отступили в самые глухие и малодоступные районы страны, и человек, наконец смилостивившись над ними, объявил их заповедными.
В один из таких заповедников, укрывшихся в предгорьях высочайших на свете гор Гималаев, мы и держим путь. Заповедник носит имя Джима Корбетта, замечательного английского охотника. Когда-то этот мужественный человек, много раз рискуя жизнью, уничтожал в горных лесах тигров-людоедов, вел в продолжение нескольких лет единоборство со знаменитым леопардом из Рудрапраяга, убийцей сотен людей, и победил его.
В тех местах до сих пор сохранились и тигры, и леопарды, и дикие слоны. Мы их должны увидеть собственными глазами. Так нас заверил мистер Махаврат.
В город Рамнагар прилетаем к вечеру. Находим небольшое здание управления заповедником. На шум машины, доставившей нас с аэродрома, выходит на крыльцо дома худенький заспанный человек. Мистера Махаврата он хорошо знает и радостно приветствует, а вместе с ним и нас. Так мы знакомимся с мистером Бхасиным, инспектором заповедника, милым и гостеприимным человеком, с которым нельзя не подружиться. Он только что вернулся из дальнего объезда подвластных ему лесов, устал, завтра воскресенье, намеревался провести его в своей семье, которую давно не видел. Но колеблется всего минуту.
— Нет! Нет! Я должен с вами ехать!
Наскоро перекусив, мы садимся в автомашину и вместе с мистером Бхасиным мчимся в надвигающуюся ночь.
Мы не знаем, как благодарить инспектора, а он отмахивается.
— Это мой долг! К тому же мне очень приятно встретить людей из России. Какие тут благодарности! Расскажите-ка лучше о ваших заповедниках. Какие у вас звери обитают, как вы их охраняете?
Ни я, ни Лена о наших заповедниках ничего и не знаем. А вот Абу, оказывается, был и в Беловежской пуще, где видел на воле медведей и зубров; и в заповеднике Аскания-Нова, где в степях обитают завезенные в нашу страну антилопы; на острове Врангеля участвовал в отлове больного белого медвежонка, которому нужно было сделать операцию.
Мы слушали Абу раскрыв рты. Вот, оказывается, какой у нас капитан! Знает не только свои морские дела и широты всего мира, но бывал даже в заповедниках.
— Прежде всего надо знать свою родную землю, — говорит Абу.
— Верно! — поддерживает его мистер Махаврат. — Весь просторный мир с его океанами и морями, горами и пустынями начинается и кончается у порога твоего родного дома.
— А браконьеры у вас есть? — спрашивает мистер Бхасин.
— К сожалению, еще не перевелись, — отвечает Абу.