Мечтатели Бродвея. Том 3. Чай с Грейс Келли
Шрифт:
– Эти идиоты! – воскликнула Лизелот, сотрясаясь от смеха в своем кресле. – Эти идиоты ничего не смеют мне сказать! Я бы им такое ответила!
– Что, например?
– Толстая бочка! Кроманьонец! Кретин из Арканзаса! Червяк! Мокрое тесто! Баржа-плоскодонка! Вонючий скунс!
– Библиотечная крыса! – подхватила Хэдли. – Вот мы и пришли. Лизелот, дорогая, в таких местах не рекомендуется громко кричать.
Прежде чем войти в скромную библиотеку Джин Уэбстер, Лизелот пожелала объехать здание.
Они полюбовались садиком, за которым
– Пионы еще прячутся в своих зеленых шариках, – послышался голос миссис Чандлер с порога. – Они ждут мая для своего звездного выхода.
Хэдли невольно подумала, что звездой была миссис Чандлер. Она шла к ним – высокие каблуки, помада, очки-бабочка. Она протянула Лизелот руку. Девочка как будто оробела. Из-за ее пламенеющего корсажа? Корсажи миссис Чандлер всегда были такие же яркие, как и ее губная помада. Сегодняшний, хлопковый, был ярко-абрикосового цвета в пурпурных зажигалках с оранжевыми язычками пламени. Не такой Лизелот представляла себе библиотекаршу.
– Тебе понравились романы, которые Хэдли принесла в прошлый раз?
Девочка взяла сумку, висевшую на ручке кресла, достала из нее книги.
– Я их все прочла, – сказала она. – Они бриошные.
– Бриошные, – повторила миссис Чандлер. – Очень хорошо.
Хэдли объяснила, что на языке Лизелот бриошный – синоним превосходного. Бисквитный же означал прямо противоположное.
– Понятно, – сказала миссис Чандлер очень серьезно. – Мы с братом тоже изобрели наш собственный язык. Родители ничего не понимали, когда он звал меня песть ерсики.
– Что это значит? – спросила Лизелот, заинтересовавшись и больше совсем не робея.
– Песть ерсики? О… Просто-напросто есть персики.
Смеясь, они вошли в библиотеку. Миссис Чандлер заранее положила доску на ступени крыльца.
Библиотека Джин Уэбстер была скромной, и ходили в нее в основном жители этого уголка Гринвич-Виллидж. Но Лизелот онемела от восторга. Километры полок! Полок с книгами! До сих пор ноги ее, вернее колёса, не вступали в такие края! Она даже представить себе не могла места, посвященного исключительно книгам.
Ее оставили у полок с книгами для детей и юношества. И время от времени оттуда слышался смех и радостное «бриошно!».
– Я так рада, что вы пришли с ней, – сказала миссис Чандлер, закончив с девушкой, взявшей четыре романа Эллери Квина. – Вы сегодня не работаете?
Хэдли неопределенно покачала головой, не признавшись, что закрыла раньше времени киоск с блинчиками и содовой на 7-й авеню, в котором работала днем. Она помчалась в «Кьюпи Долл», чтобы забрать Лизелот, предупредив ее отца, мистера Акавива.
Когда она вошла, мистер Акавива, по своему обыкновению, надрывался в телефон.
– Я заказал вам барные стулья! – гремел он. – Не трехфутовые сидушки! Хэдли… что вы здесь забыли?
Она хорошо его узнала за все то время, что была такси-гёрл в его заведении. Этот славный малый заботился как мог о дочери-калеке, силясь выкричать свой гнев на весь свет.
– Я пришла забрать Лизелот, – ответила она.
– Боже мой! Конечно… Вы знаете, где она. Спасибо! – добавил он и снова заорал в трубку.
«Кьюпи Долл» еще не открылась в этот час. Было странно пройти в сумраке огромного пустого зала, где она топталась столько тягостных ночей… Она быстро забрала Лизелот и покатила кресло по разбитому асфальту Гринвича.
– Надо будет прийти еще, – сказала миссис Чандлер: Хэдли не пришлось ей ничего объяснять, она и так поняла, что их визит был скорее бегством.
Хэдли молча улыбнулась.
– Огдену очень понравился альбом с опоссумом, – вспомнила она. – Я выберу для него еще один того же автора.
Она отошла к уголку для самых маленьких, где в коробке, окруженной подушками, лежали альбомы. По дороге ей встретилась Лизелот, та возвращалась со стопкой книг на коленях, хмуря брови.
– Я так и не нашла «Крошку Доррит», – проворчала она. – Перерыла всю полку Д.
Она подъехала к стойке миссис Чандлер и потребовала «Крошку Доррит».
– Господин, который ее взял, так до сих пор и не вернул?
Библиотекарша покачала головой.
– Увы. Давненько я его не видела. А ведь раньше он приходил регулярно.
Миссис Чандлер терпеть не могла звонить читателям, которые задерживали книги сверх срока. Да она и не делала этого никогда. Она слишком хорошо знала, что некоторые книги требуют больше трех недель. Что, бывает, хочется их перечитать, едва перевернув последнюю страницу. Что иногда мука мученическая с ними расставаться. Никогда за всю свою жизнь библиотекарши она не выписала читателю штраф. Если книга исчезала, она, втайне радуясь, заключала, что ее слишком полюбили, и заказывала новый экземпляр.
Но перед разочарованным личиком Лизелот, ее детским горем снисходительность миссис Чандлер дала трещину.
– Подожди секунду, – сказала она девочке.
Библиотекарша скрылась в крошечном кабинетике, полном книг, которые еще не расставили, не расклассифицировали и не проштемпелевали. Стеклянную дверь она за собой закрыла.
Со вздохом миссис Чандлер посмотрела на телефон и стала искать формуляр в деревянном ящичке. Она помнила всех своих читателей, даже если зачастую ничего не знала об их жизни. Господина, похожего на Эйнштейна, читавшего только любовные романы. Маленькую старушку с ласковыми глазами, опустошавшую полки с триллерами и жаловавшую «крутых» авторов. Девочку- подростка, которая приезжала из Бронкса каждый четверг, чтобы погрузиться в комиксы и фантастические романы… Она знала всех.