Мечтатели (Загадочный любовник, Невеста для блудного сына)
Шрифт:
— А с чего ты взял, будто я что-то искала? Мне просто захотелось подышать свежим воздухом, вот я и вышла пройтись.
— У тебя был такой вид, будто ты шла к какому-то святилищу, — возразил он. — Или нет, не совсем так. Как будто ты вернулась на место преступления.
Похоже, ему удалось задеть ее за живое.
— Что ты хочешь этим сказать? — резко спросила она.
— Ничего. Только то, что сказал. Скажи, тогда на берегу случилось нечто из ряда вон выходящее? Может, ты жаркой летней ночью потеряла там девственность с каким-нибудь местным
Каролин вновь словно окаменела.
— Мне просто нравится океан, — не сдавалась она.
— В Вермонте никакого океана нет. Тогда почему ты там живешь?
— Я нужна Салли.
— Ну, это скоро кончится.
— Тогда я снова буду жить на берегу. Когда она умрет, — добавила Каролин, как будто хотела доказать самой себе, что способна сказать это вслух.
— Вернешься сюда?
— Нет! — вырвалось у нее.
— Слишком много неприятных воспоминаний? — он упрямо гнул свою линию.
— Единственный, о ком мне неприятно вспоминать, это Алекс Макдауэлл.
— И что же ты о нем помнишь, Каролин? — поинтересовался он обманчиво вкрадчивым тоном. — Что ты помнишь о той ночи, когда я исчез? Что ты сказала Салли и всем остальным?
Он посмотрел на нее и понял: Каролин определенно что-то скрывала. Что-то такое, что случилось в этом доме восемнадцать лет назад, в ночь, когда семнадцатилетний Александр Макдауэлл бесследно исчез. Судя по всему, она никому ничего не сказала и все эти годы носила тайну в себе.
— Салли и Алекс ругались, я же пошла спать, — ответила она. — Когда я проснулась на следующее утро, его уже не было. Это все, что мне известно.
— По словам Салли, сразу после этого ты заболела, попала в больницу с пневмонией, и они даже опасались за твою жизнь. Салли призналась мне, что не знает, из-за кого она тогда переживала больше, из-за тебя или из-за меня.
— Разумеется, она переживала из-за сына.
— Да, но ведь он сбежал. Ты же лежала в больнице, и жизнь твоя была на волоске. Она наверняка была уверена, что с сыном ничего не произошло, что он покуролесит и вернется, ты же могла умереть. Естественно, именно о тебе она и тревожилась больше всего.
Каролин пристально посмотрела на него.
— Но ведь я не умерла, — возразила она. — Однако я почти ничего не помню из того, что произошло в тот вечер, когда Алекс исчез. Да и откуда мне знать? Меня ведь рядом с ним не было. И потом, почему вдруг я должна что-то вспомнить сейчас?
Он улыбнулся. И хотя эта скептическая улыбка встревожила ее, Каролин отступать не желала. Она оказалась гораздо храбрее того трусливого крольчонка, что тихонько просидел все детские годы в тени Макдауэллов. Похоже, Уоррен ее недооценивал.
— А зачем тебе понадобилось идти к морю? — спросил он во второй раз.
— Чтобы побыть одной, — откровенно ответила она, не в силах больше сдерживать свое раздражение. — Ты мне надоел.
Он протянул руку и, когда она попыталась увернуться, крепко сжал ей плечо. Нет, он не станет еще раз целовать ее, как бы ему этого ни
— Ты уверена? — спросил он.
Но она уже вырвалась и, прежде чем он успел что-то сказать, исчезла в дальнем конце дома.
Глава 9
Той ночью ее снова посетил сон, еще более яркий, чем обычно. К ней в комнату пришел Алекс — нет, не избалованный подросток из ее детства, а самозванец. У него был тот же потерянный взгляд, тот же чувственный рот, правда, чуть более четко очерченный. Этот Алекс следил за ней, звал ее. В своем сне она видела его лежащим на морском берегу, к нему подступала вода, рядом с ним застыл его убийца, а из раны вытекала кровь, а вместе с ней и жизнь.
— Почему ты не спасла меня? — спросил он ее неслышно. — Почему никому не сказала?
Но это был не голос Алекса. Это был голос самозванца. Это он обращался к ней. Она проснулась. Уже рассвело, и он действительно стоял в дверях и смотрел на нее.
— Если ты хочешь успеть на первый паром, то нам нужно выйти из дома через пятнадцать минут, — сказал он.
Каролин, как всегда, спала в свободной футболке и не собиралась вставать с узкой железной кровати, пока он стоит и рассматривает ее.
— Я буду готова, если ты уйдешь.
Ее собеседник лениво прислонился к дверному косяку. Было видно, что он отлично выспался. В отличие от нее его не терзали ночные кошмары и гнетущие воспоминания. Его светлые волосы были зачесаны назад, а на лице все еще поблескивали капли влаги после утреннего душа. Одет он был как обычно — выцветшие джинсы и темно-зеленая водолазка.
— Почему ты легла спать в этой комнате? — поинтересовался он. — В доме полно других пустых спален. Тебе нет необходимости изображать из себя бедную родственницу.
— Чтобы быть от тебя подальше, — ответила Каролин нарочито приторным голосом.
Ее уловка не сработала.
— Отлично. То есть тебе нравится изображать сироту, которой чего только не приходится терпеть от своих благодетелей.
Ей как будто дали под дых. В его словах было столько жестокой правды, что Каролин не нашлась, что сказать в ответ. Бледная как полотно, она лишь укоризненно посмотрела на него.
— Мерзавец, — наконец процедила она сквозь зубы, правда, так и не сумев вложить в это слово все свое негодование.
— Будешь отрицать?
— Я не собираюсь ничего отрицать. Мало ли что взбредет тебе в голову. Но если ты сейчас не выметешься из моей комнаты, мы точно опоздаем на паром.
— Я подожду тебя в машине.
— А как же дом?
— Я позвонил Салли по сотовому. Она обещала, что, когда мы уедем, за домом присмотрят. Одевайся, Каролин, а не то я уеду без тебя.
И ведь уедет, подумала она, когда дверь за ним закрылась, и эта мысль оставила в душе неприятный осадок. Тогда он заполучит Салли в свое полное распоряжение, и никто ничем не сможет ему помешать.