Мечтательница
Шрифт:
— Поехали? Нас уже заждались.
Ливень не прекратился, когда мы спустились вниз на лифте и вышли из парадной. Макс раскрыл зонт-трость и провел меня до машины, усаживая на заднее сиденье. Устроился сам по соседству. Сегодня нас отвезет водитель. Отлично. Можно пообжиматься с мужем. Опять меня трясет. Да что ж такое-то? Не к добру, чует моя пятая точка.
— Павел, будь осторожнее, — говорит Максим нашему водителю, тот лишь молча кивает в ответ, и мы отправляемся в путь.
Мда, не разгонишься. Из-за сплошной взвеси дождя, видимость
— Малыш, не надо, — просит меня муж. — Мне плохо, когда тебе плохо, — признается неожиданно. Я смотрю на него ошеломленным взглядом.
— Почему тебе плохо? — Тупо спрашиваю.
— Мы с тобой связаны на ментальном уровне, — тихо говорит он. — Только ты еще не поняла этого, — звучит как-то тоскливо. С сожалением, что ли?
— Но как? — Не понимаю искренне.
— Скоро узнаешь. Я просто закрыт еще для тебя, — лишь больше тумана наводит Макс, а я хмурюсь, пытаясь разгадать смысл его слов.
— Мы можем общаться мысленно?!
— Да.
— И ты читаешь мои мысли?!
— Да.
Секунды молчания на осознание и я взрываюсь.
— Как ты посмел?!! Это…это нечестно!!!
— Тсс, маленькая, — прижимает меня сильнее, чтобы не дергалась. — Скоро я буду твоей открытой книгой, любимая.
Замираю. Что он сказал?!
— Уверен? — Шепчу в районе его шеи.
— Да, Греза моя. Уверен.
Ладно, пытаюсь остыть и не кипятиться. Посмотрим, что будет дальше?
Когда мы подъехали наконец к конечной точке маршрута, вернее, к помпезному особняку, на парадной лестнице которого нас встречал швейцар в ливрее, я с ужасом осознала, что тихой семейной вечеринкой здесь и не пахнет. Так и хочется обложить кого-то матом.
— Маакс? Что это такое?
— Малыш, помнишь, ты обещала желание? — Вопросом на вопрос ответил этот умник.
— Ну? — Некрасиво звучит, но просто других слов нет.
— Так вот, прошу тебя, обещай простить мне все прегрешения заранее?
— Какие прегрешения?! — Насупилась я.
— Обещай! — Настаивает.
— Хорошо, — сдаюсь, посмотрев на эти глазки кота из Шрека. Что за хороводы он сегодня кружит? — Макс, мне страшно.
— Все хорошо, милая. Помни про обещание, — да что он заладил?
Мы прошли внутрь и тут же попали в какофонию из звуков, музыки, разговоров, смеха. Толпы людей навевали тоскливые мысли. Как я это все искренне ненавижу. И вся эта орава, завидев нас на пороге, громоподобно заголосила всемирно известную песенку ”с днем рождения, тебя”. Я заморгала, растерявшись. В голове вопреки шуму звучала совершенно другая песня, из репертуара Лепса: “самый лучший день заходил вчера”. Едтить!
Сафронов держался сзади, обнял ободряюще, когда толпа “орков” начала наступление в нашу сторону. Свистки, трещотки, воздушные шарики и лицемерные улыбки. Цирк уехал, клоуны остались. Не, может я и не права, и пара-тройка знакомых были искренне рады
— С днем рождения, дорогая, — обняла меня темноволосая и голубоглазая женщина, на вид которой можно дать не более 30 лет. Кого-то мне она напоминает. Только вспомнить бы, кого?
— С днем ангела, дочка, — следом за женщиной, поздравил меня какой-то статный брюнет.
— Спасибо, — промямлила я, гадая, кто эти люди? Неужели родители Макса? Они меня знают, а я их — нет? Что за провал в памяти, на хрен?
– Ярослава, прошу простить, украду твоего супруга ненадолго, — сказал мужчина мне. — Сынок, отойдем на секунду? — Уже обратился к Максу. Точно, родители.
Поразмышлять мне об этом не дали, тут же налетели Анька с Сашкой с поздравлениями-пожеланиями, обнимашками и взаимными подтруниваниями.
— Здорово, именинница! — Оглушила меня Белякова, крикнув на ухо.
— Анька, привет! — Радуюсь встрече. — Чего вопишь-то, я не глухая?
— Да она по привычке, — хмыкает Любимов. — Рефлекс выработан, в постели кричит, ну и тут за одно.
— Заткнись лучше, — тыкает она его локтем.
— Ооо, веселая, вы парочка.
— Обхохочешься, — сердится подруга.
— Притираемся, — спокойно резюмирует Сашка.
— Ага, весь инструмент себе уже стёр, — закладывает его Анютка. А он и не подумал даже смутиться. Я лишь прыснула в кулак, не сдержав смеха.
— Ну, вы это…аккуратнее там, — давлюсь от смеха и утираю слезы.
Только стоило веселой парочке отойти, как ко мне, по-королевски держа осанку, подплыла бабуля.
— Ярослава, солнышко мое, с днем рождения, — ласково улыбнулась и обняла меня она.
— Спасибо, Мила.
— Какая ты у меня красавица.
— Вся в тебя, — смеюсь. — Ты очень красивая бабулька, — не могу не подколоть Астархову.
— Ох и греза, — смеется она.
— Где Влад? — Шепотом интересуюсь у Милы.
— Его здесь нет, — тихо отвечает она.
— Жаль, — вздыхаю.
— Ему тоже жаль, поверь, — убеждает бабуля. — Не грусти, родная. Сегодня твой праздник.
— Хорошо.
Людмила целует меня в щеку и отходит, а я оглядываюсь в поисках мужа.
Наконец замечаю темную макушку и иду в его сторону. Он непринужденно болтает в толпе девиц и мне это совершенно не нравится.
Вдруг он оборачивается, заметив меня и на его губах расплывается кривая усмешка. Я невольно замерла, словно током по башке ударили. Что-то не так, понимаю, но озарение никак не наступает. Подхожу ближе, чтобы обнять. Только руки протянула и…
— Привет, лягушенция! Что, соскучилась? — хлеще пощечины бьет наотмашь его голос. Задыхаюсь от неожиданности. Вот оно! Настоящий Сафронов, которого я никогда не смогла бы полюбить! Твою мать! Ошарашенно смотрю на парня и не могу вымолвить и слова. А как же? А кто тогда? Мысли калейдоскопом скакали в голове, пока я не замотала головой, а потом посмотрела еще раз по сторонам.