Мечты сбываются
Шрифт:
Мистер Джарвис, дряхлый дворецкий, открыл незамедлительно.
– Мисс Эллсворт, – чинно поприветствовал он, окинув гостью взглядом с головы до пят. Его глаза блеснули, когда наткнулись на корзинку, и Пейджет не сомневалась, что он стащит оттуда один из ее злосчастных бисквитов, прежде чем они попадут в руки графа.
– Здравствуйте, мистер Джарвис. Лорд Уиннингем принимает?
– В данный момент его нет. – Он выдержал паузу, все еще не сводя глаз с корзинки. – Мне забрать вашу передачу? Я прослежу, чтобы его светлость получил ее по возвращении.
Сердце
– Будьте так любезны, мистер Джарвис.
Да, она трусиха, зато не столкнется с Джейми лицом к лицу и не станет притворяться, что счастлива его возвращению. Нахлынуло облегчение. Пейджет со спокойной душой скажет отцу, что выказала свое уважение.
Джарвис кивнул.
– Разумеется. Благодарю, мисс Эллсворт. Я прослежу, чтобы корзинку вернули.
Кивнув и пробормотав слова благодарности, она поспешно спустилась по широкому крыльцу, стреляя глазами по сторонам, словно мог появиться граф собственной персоной и воспрепятствовать ее бегству.
С каждым шагом, удалявшим ее от имения, дышать становилось легче и напряжение отпускало плечи. На вершине холма Пейджет остановилась у старого дуба и оглянулась назад, пальцы впились в неровную кору, когда она увидела огромное поместье, вонявшее богатством и привилегированным положением.
Слезы брызнули из глаз при мысли об Оуэне. Он имел такое же право вернуться домой, как и Джейми.
«Пожалуйста, убереги его, спаси и сохрани живым и здоровым».
Ее снова поразила несправедливость всего этого. Джейми вернулся, но Оуэн остался в Индии, сражаясь за свою жизнь, пока слуги усердно прислуживали его «бедняжке» брату. Она читала газеты. Знала об ужасах, царивших за границей. Никто не щадил мирных жителей. Невозможно представить, насколько там опасно для солдата.
С силой вытерев глаза, Пейджет зашагала дальше, стремясь уйти от дома, нагнавшего такие мрачные мысли. Когда в ней нарастала печаль, она сочиняла Оуэну пространное письмо. Она знала: маловероятно, что оно действительно доберется до адресата. Или, скорее, догадывалась, учитывая, что он прекратил ей отвечать. Она получила лишь три письма вначале, несколько лет назад. А после – ничего, молчание. Но Пейджет все писала Оуэну, убеждая себя, что, если он получит даже часть писем, это может его подбодрить.
Сморгнув слезы, она решительно тряхнула головой. Преисполненная намерением вернуться домой и написать новое письмо, она крутанулась на пятках и врезалась в твердую стену.
Пейджет пошатнулась. Сильные руки вернули ее в вертикальное положение, опалив жаром через рукава плаща и платья.
У нее перехватило дыхание.
– Ох! Простите… извините… я не…
Неловкие извинения умерли, когда взгляд поднялся на лицо перед ней.
– Джейми, – вырвалось прежде, чем она вспомнила, что должна обращаться к нему более формально. Лицо залило краской. Теперь он граф, да и прежде они едва ли были друзьями. Напротив. И он ждет, что она будет более осмотрительной.
– Мисс Эллсворт. – Четко и правильно произнесенная фамилия взбесила
Девушка моргнула, запрокинув голову. Он всегда был такой высокий?
Она готовилась к этому моменту. Знала, что он придет, хоть и такой нежелательный. Знала, что встретит Джейми где-то в деревне. А сейчас… не была готова столкнуться с ним нос к носу.
Она помнила юного неуклюжего лордика. Щенок вырос, судя по лапам.
– Лорд Уиннингем. – В этот раз она использовала более приличествующий тон.
Так они и стояли, неловко таращась друг на друга. Его лицо было жестким, словно высеченным из гранита. Кожа загорелая. Затем ей пришло в голову, что он вовсе не выглядел неуклюжим. Только этого не хватало. Джейми выглядел совершенно непринужденным и расслабленным. Он снисходительно окинул ее взглядом сверху вниз. Она заметила в бирюзовых глазах намек на любопытство, когда он оценивал изменения, произошедшие с ней за четыре года.
Пейджет попыталась не суетиться, разглаживая ладонями платье. Она сомневалась, что сильно изменилась, всего лишь стала более взрослой версией девчонки, которую покинули графские сыновья. Джеймс – не думая, а Оуэн – поцеловав. Это был первый и последний поцелуй в ее жизни.
Пейджет вынуждена была нарушить тишину:
– Вы выглядите… неплохо, милорд.
Он выглядел лучше, чем «неплохо». Признавать не хотелось – да и немного пугало его воздействие на нее, – но выглядел он настоящим красавцем. Сильным и мужественным. Уверенная, что и в половину не выглядит так безукоризненно, она отчаянно хотела привести в порядок волосы.
Уиннингем резко кивнул, но комплимент не вернул. Разумеется. Ведь потребуется быть вежливым с человеком, которого он считал ниже себя.
– Примите мои соболезнования в связи с кончиной вашего брата, милорд. – Пейджет должна была произнести эти слова. Даже считая, что, возможно, больше нуждалась в соболезнованиях. Именно она составляла компанию Бранду в последние годы. Пока другие девушки в деревне резвились и обзаводились мужьями, она бессменно оставалась подле Бранда, читая тому и играя на фортепиано, и наблюдала, как тяжело ему дается каждый вдох. Под конец друг был таким бледным и хилым, что она не могла представить, как воздух попадает в его тощую грудь.
Ее слова были не в состоянии расшевелить нынешнего графа. Тот ошеломленно взирал на нее, словно они незнакомы. Думается, так оно и было. С тех пор, как Пейджет исполнилось семь, все свое свободное время она проводила с Оуэном и Брандом. Он фактически не знал ее. Ни тогда, ни сейчас.
Уиннингем отвел взгляд, его глаза цвета моря устремились к дому. Она изучала его профиль: четко вылепленный нос, хорошо очерченные губы. Даже когда они поджаты, она могла видеть, что нижняя губа у него пухлая. Другое дело, что раньше не замечала. Конечно, его губы не изменились.