Мёд горьких трав
Шрифт:
– Разве корону властителя не должен получить ребенок Генриха?
– Ему пять месяцев, Райан. А жена Генриха так разбита, что о своих правах на регентство и не помнит… Клим все хорошо организовал. Думаю, он все сделает, чтобы ребенок Генриха никогда о троне не задумался, и продвинет, когда придет время, собственного сына.
– И это точно сделал Клим? – спросил Райан спустя паузу недоверчиво. – Собственного брата?..
– Небеса не забудут, – мрачно произнес Дэвид. – А касательно того, точно ли… Свечи не держал, каюсь. Но с царской ложи такая драматургия представления неплохо считалась.
– Так… А что-то более позитивное в новостях твоих есть?
Дэвид пожал плечами:
– В семье Вессель все по-прежнему: отец в работе, матушка печется о благосостоянии Резиденции, оказывает финансовую поддержку экологической организации Рубежей. Рэм много работает, постоянно в разъездах. Шонни выпроваживает ухажеров, свободное время посвящает музыке и работает с медиапространством, выстраивая позитивный образ Трех… Да и свой собственный, – улыбнулся искренне мужчина. – Она молодец. Мечты о троне, она не оставила, но признала их мечтами. Стремление к власти и влиянии осуществляет теперь в других сферах. Шонни сможет найти свое место и достичь успеха без разрушительных амбиций.
– А ты?
– Я сорвал очередной куш за рулеткой и потерял еще больше за игрой карты, – Дэвид повел бровями, да и Райан не смог сдержать смеха.
– Твоя любовь к азартным играм тебя погубит, Дэв.
– Люблю деньги, машины и женщин. И, да соблаговолит Матерь, до конца своих дней буду этим окружен!
Братья осушили бокалы.
– Как бабушка? – спросил чуть позже Райан.
– Тереза чувствует себя неплохо, но ее переписка с Лукасом Снобийским вызывает некоторые опасения.
– Она ведет переписку со Снобийским?..
– Вела.
– Насколько мне известно, Лукас был в свое время претендентом на роль маркизуса Западных земель, но его отстранили из-за провинности и понизили в должности до рядового генерала, – и добавил, будто объясняясь, – это Уильям рассказал. Дело Лукаса это первое досье, которое он решил изучить, когда жнецом стал.
– Верно. Попытался вступить в противоборство с Ольшевским, но тот подсиженное место не отдал, да и Снобийский умудрился серьезно прошляпиться перед Властителем, – Дэв перевел взгляд за окно, где бушевал ветер, и проговорил чуть слышно, – взбираться на скалы сложно. Сорваться и сгинуть в острых камнях легко.
Райан, крутя бокал с игристым, поглядывал по сторонам; с детства привычный к роскошной изысканности убранств он до сих пор не мог без легкого трепета находиться в Большом театре Мукро. Обилие золотой лепнины, хрустальные люстры, преломляющие переливы света тысячей оттенков Оформленные бархатом ложи, расшитые витиеватым цветочным узором, отсылающим к религии Матери, мягкие кресла и багровые занавески из плотной ткани – богатый комфорт и утонченный вкус. Акустика зала обеспечивала идеальное звучание музыки, обволакивающей, проходящей сквозь плоть и душу, дурманящей. Для Райана это был не просто театр, а место, где оживали детские воспоминания и наивные мечты о благородных героях и роскошных дамах, где можно было укрыться от холодной отчужденности столицы, от сгущающихся у горизонта туч и ночных кошмаров… Где можно было потеряться и забыться на несколько часов, сбросив с плеч груз начертанного пути. Обязанности, грядущая служба, жизнь, вывернутая наизнанку – он не станет одним из Трех, чтобы сокрыть себя пеленой от глаз верноподданных, но останется братом Главнокомандующего, призванным играть роль идеального представителя идеальной монаршей семьи. Вынужденным лавировать среди высших кругов Государства, оставаться на плаву среди маркизов, баронов и градоначальников – не задохнуться бы в этом клубке змей… Змеи кусаются. И речь не про чиновников.
Но пока была только ложа и великолепный вид на сцены. Был фон из бомонда, наряженного в свои лучшие наряды. Аромат дорогих духов, наполнивший воздух. Льющаяся музыка. Живописные позировки кордебалета, нагнетающие напряжение перед выходом примы…
Райан бросил взгляд на сидящего рядом Рэма; старший брат в парадном черном мундире наследника, нервно перебирающий многочисленные перстни на пальцах, соединенные цепочками, казался из-за волнения сам не свой – столь нетипично такое его поведение. К игристому не притронулся. Молчаливо наблюдал за выступлением. Забыл поздороваться с пришедшим на балет наследником Посла Небесного – но Мишель Хварц, кажется, вовсе не оскорбился, – и, кажется, вовсе не сильно замечал происходящее.
– У тебя всё в порядке? – спросил Райан, осушая свой бокал и следом бокал брата. Молодой человек вальяжно откинулся на подушки, раскидывая руки по стороны на спинку дивана. – На тебе лица нет, – цепкий взгляд из-под бровей на снисходительно обернувшегося Рэма. – Непривычно.
– Она красива, да?
Ответный вопрос брата заставил Райана нахмуриться и перевести взгляд на сцену, куда вышла молодая привлекательная девушка, прима балета.
Была ли она красива? Она была греховно красива. Густые жемчужные волосы падали крупными локонами до лопаток. Грациозное тело с влекущими изгибами – струящееся платье соблазнительно подчеркивало ее женственные формы, – выразительное лицо. Алые пухлые губы. Большие, ясные глаза орехового цвета. И движения ее легкие, грациозные, словно она парила над сценой; каждый ее шаг, каждое вращение, каждое поднятие руки исполнено с безупречной точностью и эмоциональной глубиной. Красота ее была "дорогой", благородной, и изысканность проступала в каждом девичьем движении, каждом жесте.
Райан тяжело сглотнул, произнеся хрипловатое "угу".
– Ты не знаешь ее, да?
– Уж простите, последние два года я безвылазно провел на службе и несколько отстал от светских раутов.
– Ты многое пропустил даже в истекшей неделе, – хмыкнул Рэм, явно намекая на многочисленные собрания в резиденции Трех, заседания министров, официальные встречи в доме Главнокомандующего… Райан, приехавший в прошлое воскресенье, большую часть времени потратил на сон, прогулки по Мукро, горячий душ и встречи со старыми знакомыми. Стыдно не было. Он не старший сын (пожалуй, даже к счастью), чтобы выполнять чрезмерные обязанности положения наследника. – Это Ина Штейн, – пояснил Рэм, и Райан, изогнув брови, обернулся к брату, не скрывая удивления на лице. – Да, это она. Дочь маркизуса Холодного Штиля, – мужчина вздохнул, налил в бокал шампанского и выпил его залпом.
– Отец частенько говорил о том, что рассматривает вариант этакого династического брака, способного породнить маркизусов юга с Тремя. Мол, это поспособствует политической стабильности в регионе и нормализации обстановки, прекратит теплящееся в Штиле волнения… – проговорил Райан себе под нос. Взгляд на сцену, еще один – на старшего брата, сосредоточенного и взвинченного. Младший Вессель не сдержал усмешки. – Так значит, мы не на балет пришли. Это смотрины. И, судя по всему, кандидатка уже прошла согласование и матушки с отцом, и самих Трех… – а затем в сердце отчего-то болезненно кольнуло. Ревностно кольнуло. – Отец хочет устроить брак для наследника, да? Это представление затеяно для тебя, чтобы ты оценил невесту?
– Не называй это так.
– Как "так"? Своими именами? Хорошо, коль тебе угодно… – Райан замолчал, глядя на купающуюся в свете софитов девушку. Недолгое молчание. – Почему меня с собой позвал?
– Ты "отстал от раутов", – беззлобно поддразнил Рэм. – Нужно возвращаться потихоньку в светскую жизнь, Рай, даже если большая часть твоей жизни будет отдана службе. К тому же, даже когда наденешь на плечи мундир золотых чинов, ты все равно будешь оставаться моим братом; мы должны говорить на одном языке, думать одними реалиями, двигаться в одну сторону… Быть близкими. Ведь внизу нужно смотреть в оба, это правда, но и вершина вынуждает не меньше оставаться начеку. Там одиноко, Райан, и стервятники видят зорче. Устоим, лишь держась семьей вместе.