Мед и сталь. Часть первая
Шрифт:
Но в одиночестве меня не оставили. Ко мне подошел арв и предложил потанцевать, со словами:
– Я обязан вам за ваше выполненное слово и оказанную помощь, - но мне не понравился предлог, поэтому я отказала:
– Извините, но это не повод приглашать меня на танец, я лучше постою и отдохну, - арв тяжело вздохнул, взяв меня за руку, повел к танцующим парам. Я пыталась сопротивляться, но он держал крепко. Пришлось смириться, желания скандалить с ним у меня не было, да и Сальфирия еще одного скандала на своей свадьбе не переживет.
Он вел меня в танце, я же следовала за ним, выполняя все действия, как партнерша.
– Вы ведь понимаете, что на этом празднике вас не должно быть?
– Он посмотрел на меня как на преступницу, сбежавшую из-под стражи, выдававшую себя совершенно за другого человека, красуясь перед богатыми людьми. Я это и сама понимала, но подводить друга, который ждал этого момента с нетерпением, хотелось меньше всего. У меня и так мало друзей, а терять еще и первого поистине настоящего друга, больнее всего. Но арва это мало волновало. Для него наша с Талем дружба просто блажь, как его, так и моя. Но то, что мне тут не место, я понимала с самого начала.
– Я это понимаю, и как только выдастся шанс, я уйду, - но этого ему оказалось мало.
– Вы уйдете с праздника, а не из их жизни, - он смотрел на меня взглядом, в котором отражалось желание поскорее отделаться от моей назойливой и не подходящей компании. С улыбкой на лице, но с рвущей душу бурей в груди я ответила, что постараюсь вообще не общаться с эльфом и его женой, на что арв усмехнулся с нескрываемой иронией и насмешкой, сказав:
– Может быть, вы и перестанете искать с ним встреч, а что он? Вы подумали, какого это быть другом старой нежити для того, кто постоянно видит Его Величество и Его Высочество?
– От его слов я ощущала себя ничтожеством, он давил и давил. Арв говорил правильные вещи, но мне от этого не становилось легче, а наоборот хотелось спрятаться, как мой мастер в какой-нибудь старый заброшенный замок, сидеть там и не высовываться тысячу лет, дабы не слышать и не видеть тех, кто в одно мгновение ока может переменить решение и из друга стать заклятым врагом. А именно это мне и хочется сделать сейчас больше всего, останавливает только дед, живущий из-за меня. Если бы не он, давно ушла к мастеру, продолжая его дело.
– Я приму ваш совет, - поклонившись, ушла. Ко мне уже шел воодушевленный друг, с сияющей улыбкой на лице. Завидев мой мрачный вид он удивился и спросил, что мне наговорил арв, я же как всегда лишь улыбнулась и отмахнулась, напомнив, что за мной последний должок. Он не стал спорить.
Так же как и первый раз, эльф вышел вперед и представил меня снова. Я же, как положено перед выступлением сказала вступительное слово. Эту песню знают многие, но не все ее понимаю. Поэтому я сделала акцент на том, том, что так захотела невеста и уже жена моего друга. Никто не возразил, поэтому попросив помощи музыкантов начала песню.
Ах, иначе в былые года
,
Колдовала
Дива дивные зрелись тогда,
Чуда чудные деялись сами.
Позабыв Золотую Орду,
Пестрый грохот равнины китайской,
Змей крылатый в пустынном саду
,
Часто прятался полночью майской.
Когда я пела, взгляд мой был устремлен, как не старалась я это скрыть на арва. Мозес так же смотрел на меня, но взгляд его был обычным. Так смотрят на выступающего, ждя от него какого-то чуда или наоборот, разочарования. Он смотрел и слушал с интересом. Но я выступала не для него, поэтому мне все равно как он на меня смотрел, все, что хотел, он сказал и тот ответ, на который рассчитывал - получил.
Песню о царе-змее я услышала еще в академии. На одной из практик я повстречала старого барда. Он пел эту песню с закрытыми глазами, а сопровождали его слова иллюзии, что наводил молодой маг. Мне эта песня сразу запала в душу, но не мне одной. Она нравилась Сальфирие, поэтому я пела ее сейчас. Для нее и для Таля. И пусть это будет моим прощальным подарком, плакать я не стану.
"Я красавиц таких, лебедей,
С белизною такою молочной,
Не встречал никогда и нигде,
Ни в заморской стране, ни в восточной;
Но еще ни одна не была.
Во дворце моем пышном, в Лагоре -
Умирают в пути, и тела
Я бросаю в Каспийское море.
Спать на дне, средь чудовищ морских,
Почему им, безумным, дороже,
Чем в могучих объятьях моих,
На торжественном княжеском ложе?
(2)
На последних словах Таль обнимал свою жену, в его глазах плясал огонь счастья и бесконечная любовь. Глядя на них, могу с уверенностью сказать, что из-за мелких неприятностей они не поссорятся, а из-за серьезных долго не проругаются.