Мед.ведь.ма
Шрифт:
– Может, сходить ещё за краской и закрепить по второму разу? – спросила я у Ви, когда мы купили обед в столовой на колесах. В оживленных района Китая попадаются такие заведения, где можно взять суп, лапшу и выпечку очень дешево, пусть многое из этого и сделано на пережаренном многократно масле. Стоял плотный запах сои и кунжута, которыми можно было занюхивать вместо употребления соусов. Жара накаляла улицы, и мы спрятались под зонтик, воткнутый в середину пластикового столика.
– Нет, нормально. Сейчас поедим и в путь.
– Я похожа на сливу. Скажи, я ведь теперь одного с ней цвета? – Дух посмотрел на меня
– Я люблю сливы. Особенно сладкие. Мы с… Я как-то переел их. Потом болел живот, да и туалет долго манил. Но я всё равно ими объедаюсь, когда есть возможность. – Уже почти делая замечание, я вспомнила, что первое же при знакомстве, что потребовал Ви – это поесть. Так что дух, видимо, всегда ел, как люди. Его рассказ меня не очень успокоил, и я сидела всё такая же грустная. А если в таком виде я Вону совсем не понравлюсь? Если я ему нравилась именно белокурой? Ах, если бы встретиться с ним хоть разочек ещё, уже не до узнаваний или симпатий, мы ведь можем никогда уже не встретиться! Слёзы просились к глазам. Мой первый поцелуй… это было здорово. Но вряд ли повторится. – Эя, выше нос!
– Дотянулся рукой до моей Ви и потрепал её. – Ты как аметист. Видела когда-нибудь этот камень? – Я кивнула.
– Бабушка много рассказывала мне не только о растениях, но и о камнях. Она говорила, что аметист – камень тайных знаний. А ещё, что он символ преданности и вечной любви.
– Вот видишь! – В кармане Ви завибрировал телефон, который оставили ему Чонгук с Шугой. Он поднял. – Да? Выезжаете из Синтая? Хорошо. Да, у нас всё тихо и спокойно. Хорошо. Да? Осторожнее. Будьте внимательнее. И не давай Сахару выделываться, ладно? А то он как всегда… Давайте, угу. – Ви положил трубку и посмотрел на меня. – Они смогли. Слежка ушла за ними. Синьцзянцы побежали в сторону Шицзячжуана, за парнями. Так что пора трогаться. – Он поднялся. Я загнано вцепилась в лапшу, которую доедала, хотя начала приподниматься тоже.
– Их же не поймают? Они справятся?
– Без нас им будет легче, они смогут не останавливаться больше суток, гнать на север и путать этих гадов. Им главное додержаться до Пекина. Там должен быть кто-то из наших.
– А мы?
– Чонгук велел отклониться на восток. Доедем на попутке до перекрёстка двадцать второй и сорок пятой трасс, и уже там изменим направление тоже на север. Чонгук обещал вернуться, сделав крюк. Может, мы встретим его в Хэншуе, может чуть позже. – Я неохотно оставила в покое три недоеденные макаронины и пошла за Ви. Поглядывая вокруг и изучая каждого прохожего, я чувствовала, как всё теснее жмёт грудь, как тает надежда на то, что увижу Вона.
Мы добрались на автобусе до края города. Приятно было замечать, что нас не окружают подозрительные личности, что не надо убегать, что никто не стреляет, и не появляются темные костюмы, не странные или какие-то особенные, но почему-то сразу выдающие принадлежность к китайской мафии. Хорошо было ощущать себя среди обычных людей, которые живут обычной жизнью, гуляют, едут на работу или из гостей, или в поликлинику, или в какую-нибудь службу что-нибудь оформить. Я тоже хотела бы вернуться к такой жизни. Возможно, не совсем той, какой жила вдвоём с бабушкой. Сейчас я понимаю, что это было слишком сурово, вдали от людей, от новых знакомств, от вероятности того, что кто-то там, в горах, найдёт меня и посмотрит, как Вон… С Мао мы жили немного веселее. Пусть тяжело и бедно, пусть мне не всё давалось, и многого у меня не было, но это была мирная и стабильная жизнь, в которой было к чему стремиться, кроме выживания, которым я озабочена последние пять дней.
Ви заметил моё нарастающее уныние по мере удаления от Ханьданя. Когда он сумел договориться с супружеской парой, двигающейся в Ляочэн на своём автомобиле, что они высадят нас по пути, я совсем безвольно погрузилась в салон и прижалась к окну заднего сиденья, наблюдая, как отчаливает из моей судьбы город, который принёс мне самые незабываемые эмоции. Перестрелка, погоня, гонка, первый поцелуй. Удаляющиеся дома угнетали и всем своим видом говорили «прощай!». Я смотрела в их многочисленные окна, слепые к моей драме, и завидовала каждому, кто живёт в этих квартирах, кто может прийти в любой момент домой, в Ханьдане, пойти прогуляться, посидеть в парке, учиться и работать. Я должна была спросить Вона в каком он баре подрабатывает! Я могла бы зайти и попрощаться с ним сама. Почему я не додумалась?
– Отсюда до моря буквально часов восемь остаётся, даже меньше, возможно, - пытался отвлечь меня от глубокой задумчивости Ви. – Ты же никогда не была на побережье?
– Никогда, - согласилась я.
– Заметила, что тут воздух стал более влажным? Тут уже всё не так, как в более южных провинциях. – Единственное, что я заметила, это что нет больше гор вокруг, стоило выехать из Ханьданя. Я так привыкла к ним, выросла среди них, все эти дни карабкалась по ним и пряталась в них. И вдруг всё стало почти ровно. Ровно и пусто – почему-то эти значения показались мне синонимичными.
– Если Чонгук и Шуга увели преследователей, - заговорила я тихо, чтобы не слышали мужчина и женщина впереди, - почему мы не могли подождать и отдохнуть подольше? Отъехали бы завтра, или послезавтра… - Взгляд Ви, старавшегося вселять в меня свои бодрость и задор, немного потух.
– Потому что надо было это сделать, пока не разоблачили подставу, и пока вообще их стало меньше здесь, - не нервничая, но безрадостно пояснил мой дух. Следующие слова объяснили мне, что дело вовсе не в том, что я выгляжу глупой и непонимающей: - Тебе так хотелось остаться с тем парнем?
– Я… - Что я могла сказать? Очевидно, что жизни дороже влюбленности, которую Ви, наверняка, считает мимолетной и быстротечной. – Я даже не попрощалась с ним, а ведь он меня спас.
– Когда мы доберемся до Кореи, и всё будет хорошо, ты сможешь послать ему открытку с благодарностью. – Нечасто Ви говорил с таким ехидством, которое содержалось в смысле слов, но совершенно не отображалось голосом. Он у моего духа всегда был бархатистый и добрый. И вот таким медовым голосом он поиздевался над тем, как хочу я увидеть Вона! Обидевшись на него снова, я отвернулась к окну опять. Вид по-прежнему не утешал, а нагонял ещё большую меланхолию и отчужденность.
Нас высадили на перекрестке, не взяв денег. Ви солгал, что мы брат с сестрой, и навещали тайком отца, с которым мать в разводе, и они враждуют, поэтому не любят знать друг о друге. И вот, улизнув на выходной от матери, мы совершили такое путешествие. Пара прониклась нашими юными проблемами, сказали, что у них один сын, и им трудно было бы поделить его, разведись они, поэтому, скорее всего, враждовали бы не меньше. Правда, их занял вопрос о том, кто наши родители, что им позволили завести второго ребенка в те годы, когда существовал строгий запрет, ведь реформа по разрешению второго ребенка повсеместно как раз совсем недавно прошла окончательное рассмотрение. Ви выкрутился, что его родили в Корее и гражданство у него тамошнее.