Медаль за город Вашингтон
Шрифт:
Ага, тоже мне «заслуженная ночная ласточка» Татьяна Альбертовна Арнтгольц… Буря эмоций, блин…
– Да не шуми ты так, младший лейтенант Дятлова, – сказал я ей, когда она наконец остановилась рядом с нами и перестала орать. – От лица командования объявляю тебе благодарность и поздравляю с двумя сбитыми…
– Тарищ майор, а чо это были за самолетики? Вы когда сказали, что «Хейнкель» на хвосте, я подумала, что вы шутите…
– Да какие тут шутки. По-моему, самые натуральные «Хейнкели-162», он же «Саламандер», он же «Народный Истребитель». Когда-то – последняя
– А откуда они здесь взялись?
– А эхо войны. Просыпаемся мы, и грохочет над полночью… Ничего удивительного. Если этот наш главный противник Сантос потомок недобитых нацистов, то сдается мне, что это не последний из его сюрпризов. Возможно, у него в поместье танк «Королевский Тигр» припрятан или пара-тройка штурмовых орудий.
– Правда, что ли, тарищ майор? – искренне удивилась Кристинка, сделав большие глаза.
– Да не тупи ты, – сказал ей Симонов. – Не видишь, дядя шутит…
– Увы, – усмехнулся я. – У этого запасливого поганца много чего еще может найтись, раз он уже нашел ранцевые двигатели и реактивные истребители. Но это пока только мои предположения. А ты, младший лейтенант Дятлова, свою пару звездочек честно заслужила, если не на фюзеляж, то на погоны уж точно…
– В смысле? – не поняла Кристинка.
– В том смысле, что по возвращении отпишу на тебя представление о внеочередном звании «лейтенант». Не факт, конечно, что наверху это сразу утвердят, но свое слово я скажу. В общем, как в той песне – вон покатилась вторая звезда к вам на погоны…
– Спасибо, тарищ майор! – все так же радостно отреагировала Кристинка.
Как мало девочке надо для счастья…
В этот момент стал слышен отчетливый звук вертолетных двигателей, и спустя пару минут над полосой зависли выскочившие из-за кромки недалекого леса два «Белла» – один серый, второй серо-зеленый, наши «Майя» и «Вилли».
Подняв тучу пыли, вертушки сели неподалеку от нас. Из них выбрались фигуры в камуфляже. Возглавляли процессию снимавшие на ходу бронежилеты Машка со Светкой в своих пижонских панамках, следом за которыми неспешно тащились Хамретдинов, Алалыкин, Итенберг и Киквидзе, навьюченные снятыми из дверных проемов вертолетов пулеметами и прочей снарягой. Вид у личного состава был несколько усталый.
К вертолетам тут же рванули наперегонки местные механики и резво порулил бензозаправщик.
Работа, что называется, закипела, и не успели экипажи наших «пчелок» поздороваться с нами, как оба оперативно дозаправленных борта уже взлетели в небо и, управляемые ручными молодцами донны Ларки, быстро ушли на другую точку.
– Ну, здорово, красавицы, – приветствовал я Тупикову с Пижамкиной. – Как самочувствие? Порох не подмочили? Пленных сдали?
– Сдали и не подмочили. Их теперь наша ненормальная Анжелка, то есть подполковник Дегтярева на пару с хозяйкой уже, наверное, допрашивают на всю катушку, – доложила Машка. – Очень может быть, что при помощи плоскогубцев и газовой горелки…
– Понятно. А с нашим Зиновьевым чего?
– Чего-чего. Ничего хорошего. Он почти все время без
– Ну, чего тебе? – поинтересовался Хамретдинов, подходя ближе.
Замечательное соблюдение субординации в разговоре офицера с сержантом, если подумать. Я этот момент отметил для себя, но вслух ничего не сказал – это же Машка, персонально для нее уставов еще не написали…
– Ты когда этого Зиновьева лебедкой на борт поднимал, он чего говорил?
– Сказал – передайте майору, чтобы он семью. Он, мол, обещал…
– И все? – уточнил я.
– Все, и этого-то слышно не было, у него язык, считай, совсем не ворочался.
– Это он про что говорил, тарищ майор? – спросила Светка. – Про какую семью?
– Про свою, ясный перец. Они же у него сосланы за Можай. Боится, что его гибель будет напрасной и родные так и сгниют на киче. Ну, это он, положим, зря волнуется. Представление на снятие судимости мы на него напишем, хоть прижизненное, хоть посмертное… А пока всему личному составу объявляю благодарность от лица командования!
– Служим Российской Федерации! – нестройно произнесли мои подопечные.
– Да, вот еще чего, тарищ майор, – словно вдруг вспомнила что-то Машка. – Один из пилотов с транспортника погиб уже на земле. Он отстреливался от каких-то вооруженных хмырей, которые его окружали. Мы, когда подлетели, окатили их из пулемета. Так они отступили, но этому пилоту все же успели залепить прямо в лоб. Похоже, из снайперской винтовки или чего-то типа того…
– Что за хмыри? – уточнил я.
– По повадкам точно не местные, да рожи у всех косые, азиатские…
– Это китаезы, суки, – констатировал я явный факт.
Опять этот гребаный мастер шаолиня Сэнг из монастыря Фудрянь…
Приятного тут было мало, но этого следовало ожидать. Если этот фигов полковник Сэнг заранее знал о нашей акции на дороге, то и здесь его информаторы вполне могли сработать. Надо донне Ларке доложить, чтобы устроила чистку рядов, что ли. А то прямо-таки невозможно работать из-за стука этих дятлов…
В общем, на этом операция «Воздушный мост», как ее проименовали в документах, была закончена.
Мы погрузились в подъехавшие машины и отбыли «в расположение». То есть в поместье донны Ларки. Чуть позже вслед за нами уехал весь техперсонал, бензозаправщик и прочие машины технических служб, дальновидно отведенные донной Ларкой на другую «точку». На аэродроме осталось несколько часовых по периметру и заранее выкаченный на стоянку и укрытый маскировочной сетью сколоченный загодя из пластика и жести макет «Су-25УБ» (настоящему «Грачу» сразу же отстыковали крылья и увезли его на трейлере), камуфлированный один в один со своим летающим собратом. Метров с пятидесяти и дальше макет был практически не отличим от «живого» аппарата.