Медичи
Шрифт:
— Маркиз Маляспини! — воскликнул Козимо, еще гуще краснея. — О, дядя, так ты все знаешь…
— Я знаю, что маркиза и ее красавица дочь находятся в Риме, — сказал Лоренцо с напускным равнодушием, — а ты, верно, привез от них поклоны маркизу.
— Господи… Нет, не то! Конечно, ты не можешь знать… но ты должен знать, так как я ненадолго здесь, и маркиз так удачно тоже приехал… Ты должен знать, что я только тогда буду счастлив, когда получу надежду, что ты и маркиз сочувствуете нашей любви с Джованной.
— Вот как! — с улыбкой сказал Лоренцо. — Тогда, вероятно, мне придется позаботиться,
— О, дядя, как мне благодарить тебя за твою доброту? — вскричал Козимо, порывисто целуя руку Лоренцо. — И как счастлива будет Джованна, когда я привезу ей такое радостное известие!
Он сердечно пожал руку Джулиано, с грустной улыбкой смотревшему на него, и пошел переодеваться, чтобы навестить родителей.
— Он счастлив, — проговорил Лоренцо, провожая Козимо взглядом. — У него сердце и политика сочетались в полном согласии. Дом Маляспини могуч и влиятелен, и союз с ним еще укрепит нашу силу.
Лакей отворил дверь, и вошла жена Лоренцо, Кларисса.
Не будучи особенно красивой, она имела очень аристократический вид и доброе лицо. Дорогое серое шелковое платье, вышитое золотом, хорошо облегало ее стройную фигуру, и длинный шлейф увеличивал небольшой рост.
Она вела за руку трехлетнего Джованни, славного мальчугана с большими выразительными глазами. Рядом шел шестилетний Пьетро, уже в рыцарском костюме, только без шпаги и кинжала; резкие черты лица мальчика выражали живой ум и почти упрямую волю.
За ними шел молодой человек лет двадцати семи, очень изящно носивший широкую одежду ученых того времени.
Лоренцо встал навстречу жене, галантно поцеловал ей руку, и его холодное лицо приняло ласковое, сердечное выражение, когда он погладил кудри Пьетро и поднял на руки маленького Джованни.
Потом он крепко пожал руку молодого человека и сказал жене:
— Благодарю тебя, дорогая Кларисса, за то, что ты приводишь ко мне детей. Это радостный отдых среди сухих, деловых занятий.
— Я знаю, что ты всегда рад видеть детей и всегда позволяешь приводить их, даже когда работаешь. Но сегодня мы пришли по особенному случаю. Пьетро был прилежен, и наш ученый Полициано говорит, что он может рассказать без ошибки греческое стихотворение, смысл которого должен служить ему жизненным правилом.
— Очень желаю послушать, — весело сказал Лоренцо, ласково кивая Полициано, которому поручил воспитание сына с самого нежного возраста.
Маленький Пьетро встал перед отцом и без ошибки, с правильным выговором прочитал своим тоненьким голоском гекзаметр, в котором Гомер говорит молодому Ахиллу, что он стремится быть лучше всех и превосходить всех.
— Браво! — сказал Лоренцо. — Я вижу, что ты делаешь успехи в благородном греческом языке. Не забывай также смысла этих слов, и тогда будешь уметь исполнять обязанности, наложенные на тебя рождением. А вас, дорогой Полициано, благодарю за труды и за выбор этого первого стихотворения.
— Приложу все старания, чтобы ваши дети походили на вас по знаниям и плодотворной деятельности.
Джулиано ласково поздоровался с невесткой,
Когда Кларисса удалилась с детьми, Джулиано сказал брату:
— Прости, дорогой Лоренцо, если я сегодня поздно приду к вам. Я уговорился встретиться с несколькими приятелями и не могу отказаться, но все-таки еще успею поболтать с Козимо.
— Ты волен располагать своим временем и не имеешь надобности извиняться. Разве мы не вполне равноправны по воле отца? Пользуйся жизнью и молодостью, но не забывай наш разговор, я к нему еще вернусь. Известия, полученные из Рима, еще больше заставляют нас сообразовываться с политикой при заключении семейных союзов.
Джулиано со вздохом пожал руку брата и молча вышел из комнаты, а Лоренцо покачал головой, глядя ему вслед:
— Мне не нравится его настроение. Я вовсе не хочу мешать ему наслаждаться жизнью и даже почти готов завидовать его беспечности и здоровью, но в чаду удовольствий нельзя забывать серьезные обязанности. Он даже испугался, когда я заговорил о моих планах… Это был не только страх оков, которыми он, конечно, особенно стесняться не будет. Неужели у него есть привязанность, которая может отвлечь от пути, предначертанного рождением? До сих пор я не обращал внимания на это, хотя мне много рассказывали о его увлечениях и мимолетных связях, но я не придавал этому значения. Буду следить за ним, и удержу от опасности, это мое право и обязанность, так как я много старше и должен заменять ему отца.
Он запер книги в шкаф и опять взялся за начатый рисунок плана Поджо Каяно.
Глава 6
Джулиано прошел в свое помещение в боковом флигеле дворца, чтобы накинуть меховой плащ и велеть седлать лошадь. Потом он поехал в сопровождении немногих слуг, веселый и довольный, как всегда, радостно приветствуемый народом, к роскошной вилле, окруженной садами, которая стояла одиноко в предместье города и принадлежала уже тогда знаменитому архитектору Антонио де-Сан Галло. Он происходил от одной из лучших фамилий Флоренции и в ранней молодости потерял отца, унаследовав громадное состояние. Антонио был из числа самых преданных сторонников Медичи и ближайшим другом Джулиано. Несколькими годами старше его, он всегда готов был участвовать в веселой компании, но любил также уединение, и потому больше жил не в фамильном дворце в центре города, а в чудной вилле, построенной еще его отцом.
Джулиано соскочил с лошади и велел слугам ехать домой. Во дворце, окруженном галереей со статуями, встретил его Антонио. Он был богато одет, высок, мужествен, с красивым, приветливым лицом.
Друзья сердечно поздоровались и под руку прошли в роскошный и уютный кабинет Антонио.
— Я ждал тебя, дорогой Джулиано. Все готово, посмотри сам помещение, а потом мы можем поехать, подкрепившись, и при ранних сумерках незаметно привезем донну Фиоретту. Ее увидит только один из моих слуг и вполне надежная женщина, служившая еще моей покойной матери. Впрочем, все мои слуги преданны и привыкли не болтать, что происходит в доме.