Медитация на Прабхупаду 1
Шрифт:
Шри Кришна есть «красота и волны нектара красоты» («Брихад-Бхагаватамрита»). Но Свамиджи было Уже семьдесят или восемьдесят лет. Мы были молодыми людьми, почему нас привлек этот «старик»? «Я старик, - часто говорил Свамиджи, - и могу умереть в любой момент». Он также говорил: «Я бедный иностранец. Почему же они бегают за мной?»
Его привлекательность - это привлекательность мудреца. Поза, в которой он сидит, форма его головы, его жесты… Он - с Востока, подобно Гаутаме Будде. Обычно он садился на пол или на землю, вся его малочисленная мебель имела низко расположенный центр тяжести, никаких стульев. Его аура и блеск его глаз принадлежали иному миру. Его сверкающие глаза невозможно описать. Его взгляд говорил: «Ты можешь заглянуть в мои глаза, но ты не сможешь
Нас определенно не смущал тот факт, что он был старше нас. Мы не искали молодости, мы знали, к чему привела наша юношеская самоуверенность - к проблемам и страданиям. О половом влечении не могло быть и речи; не было также никакой агрессии типа: «Ну, давай, посмотрим кто кого!» В присутствии Свами ничего такого не было, поскольку он был гуру, он был пожилым и знал много такого, о чем мы не имели представления.
Духовная красота Шрилы Прабхупады была трансцендентна к старости. Его улыбка не принадлежала материальному миру. Поэтому юноши и девушки приходили, чтобы услышать его мудрые слова. Нас привлекала не только мудрость, но и его грациозные движения, его одежда, предметы, лежащие на его столе-Находиться в его присутствии и наблюдать за происходящим - с почтением, дружелюбием и желанием слУ’ жить - было огромным удовольствием.
Свамиджи давал нам доскональные объяснения всего. Он был представителем Кришны, присутствующего в Своем имени и проявляющегося через многое другое, и мы узнавали, что можем служить Кришне и идти к Нему. Никто, кроме Свамиджи, не мог рассказать о Кришне: что Кришна - это Бог и что Он - мальчик-пастушок. Кришна был настолько запределен, что мы не могли поверить в Него, но всякий раз, когда вы слушали Свамиджи, вам ничего другого не оставалось, кроме как поверить ему. Через него проявлялась реальность Кришны. И в книгах, которые он давал, - тоже был Кришна. Его проповедь была такой сильной, что вы говорили: «Пойдем послушаем, как Свами говорит о Кришне». Вы приходили к нему со своими измышлениями: «А как быть с этим? А как насчет того?» Но Свамиджи сводил все к Кришне, и вы принимали это.
Постепенно, благодаря пребыванию в его обществе, слушанию о Кришне, Верховной Личности Бога, и благодаря преданному служению Кришне, вы начинали кришнаизироваться и осознавали, что Свамиджи наделен знанием и способностью влиять на людей - зарождать в них веру в Кришну. Однако вам необходимо было регулярно возвращаться к нему и подзаряжаться.
Он обладал непоколебимой верой в Кришну и мог Зидеть Кришну. Иногда мы пытались представить, как °н видит Кришну. Мы не вполне понимали это. Когда °н говорит с Ним - во сне? Отчасти мы могли это представить. Свамиджи говорил: «Вы сможете говорить с Кришной, если станете Его близким другом». Мы мог-ли не знать, как это происходит в действительности, знали, что в нем нас привлекает его вера в Кришну. Я помню, как однажды он сказал: «Люди могут гово-р*гь о философии Кришны, но есть ли у них осознание?» Тогда я понял, в чем его уникальность. Он обладал осознанием. Какова глубина этого осознания, мы не знали, но у нас была вера в то, что он постиг много такого, чего не постигли мы.
Те, кто не являлись его учениками, считали, что Свами такой же, как и все остальные, он - пожилой человек, знающий индуизм, и им движут те же мотивы, что и остальными. Но мы, ученики, обладали верой в него и чувствовали, что его восприятие мира очень сильно отличается от нашего. Он был с Кришной, он был любящим, привлекательным, восхитительным. Мы ощущали его мистическое могущество.
Это заметил даже Аллен Гинзберг. Он сказал: «Я мог не соглашаться с ним и даже подозревать в эгоистичных намерениях,
Я помню, как однажды нас посетил чернокожий священник, преподобный Гарри Дэвис. Его привела Джадурани, которая брала у него уроки игры на гитаре. Ой завел речь о молитве. Преподобный отец, который был слепым, сидел на стуле и постукивал своей тростью о пол. Его жена сидела на стуле рядом с ним, а СвамиД’ жи сидел перед ними на более низком уровне. Преподобный отец сказал: «Проблема в том, что вы должй# знать, о чем молиться!» Свамиджи откинулся назад; был так грациозен, словно в нем объединились муясс-
кая и женская грация. Очень спокойно, в отличие от Преподобного Дэвиса, Свамиджи ответил: «О чем молиться? Мы молимся: «Пожалуйста, позволь мне любить Тебя».
В его облике можно было подметить и что-то другое. Люди иногда недоумевали, почему он позволяет расти волосам в ушах или почему он носит очки, если совершенен? Но мы считали, что для мудреца в этом нет ничего странного.
Его обаяние происходило из его преданности Кришне и не было обаянием пятилетнего ребенка. Он бывал суров. Вы могли сказать ему, что не верите в существование Бога, и он укладывал вас на лопатки с помощью интеллектуальных аргументов, а если нужно было, то мог и прикрикнуть на вас. Если же вы пытались кричать в ответ, все было кончено. Ради проповеди Свамиджи был готов отправиться куда угодно и встретиться с кем угодно, даже если люди были не слишком восприимчивы. Однако он не ходил еще раз в те места, где его преследовали, или к тем людям, которые подвергали его насмешкам. Должно быть уважение, и тогда что-то сможет произойти. Гуру не дает Кришну неверующим.
В общем, я понимаю, что не способен словами описать всю красоту и привлекательность Свамиджи.
Печатание для Свамиджи
3.12
Печатание - это йога. Ты сидишь на полу со скребенными ногами перед пишущей машинкой. Вместо аьШолнения прапаямы и подъема жизненного воздуха
с *
по чакрам, ты печатаешь слова Свамиджи из рукописи «Бхагавад-гиты». Концентрируйся и печатай, внося редакторскую правку Хаягривы. Если сделаешь опечатку, то остановишься и исправишь. Все внимание сосредоточено на том, чтобы напечатать послание правильно. Если думать о печатании как о йоге, труд становится очень вдохновенным. Но самое главное, что все это связано с самим Свамиджи. Это его комментарии на «Бхагавад-гиту».
Я продолжаю стучать пальцами по клавишам пишущей машинки. Часто, когда меня вызывали к клиентам, я заходил домой и в течение часа печатал. Я очень старался. Свамиджи знал об этом. Он спрашивал меня, как продвигается работа, и когда я вручал ему очередную пачку листов, он брал ее и хвалил меня. Мы оба были заинтересованы в этом. Эти белые листы с печатными знаками - его труд - были очень дороги ему.
У него были тысячи напечатанных им страниц, завернутых в шафрановую ткань и лежащих на нижней полке шкафа. Когда он первый раз взял часть листов из этой кипы и дал мне, я заметил: «Тут мне хватит работы на всю зиму». Свамиджи засмеялся: «У меня есть работа для тебя на несколько жизней».
Через несколько месяцев Свамиджи стал использовать диктофон. Однажды я зашел к нему посреди рабочего дня, чтобы часок поработать над рукописью. Свамиджи обычно хранил диктофон в своей комнате, не оставляя открыто. Когда я вошел и взял диктофон, Свамиджи заметил, что я в рубашке и в галстуке. «ТЫ по-прежнему работаешь в офисе?» - спросил он. «Да,’ ответил я, - но иногда мне нужно встречаться с клиентами, и вместо этого я прихожу сюда, чтобы поработать. Я как Санатана Госвами, который уклонялся от своей службы, чтобы читать «Шримад-БхагаватаМ»*