Медитация на Прабхупаду 4
Шрифт:
Выступления были главным образом на хинди. Я думал, что нам предложат выступить, но аудитория в основном состояла из тех, кто понимает только хинди. И все же, на всякий случай, я решил подготовить тезисы выступления.
Я собирался объяснить, что ИСККОН, несомненно, признает связь с гаудия-вайшнавизмом. Прабхупада учил нас этому с самого начала. Те члены ИСККОН, которые считают, что мы не являемся гаудия-вайшна- вами, пребывают в заблуждении. Однако возможно, что и некоторые члены движения гаудия-вайшнавов не считают ИСККОН частью этого движения. Прабхупада предостерегал нас в отношении этого. Возможно, именно это и было причиной того, что ИСККОН почувствовал отстраненность от семьи гаудия-вайшнавов, однако эта отстраненность является лишь внешней. Во времена Прабхупады были люди,
Как бы то ни было, обе стороны должны признать ИСККОН частью гаудия-вайшнавизма, и мы надеемся на дружелюбное отношение к нам со стороны других гаудия-вайшнавов. Мы также понимаем, что не обладаем никакой особой квалификацией, поэтому нам, членам ИСККОН, родившимся на Западе, не следует гордиться своим происхождением. Мы должны быть очень смиренными. Прабхупада всегда повторял, что мы не являемся телом. Таким образом, никто — ни индусы, ни американцы - не должны думать: «Я - американский вайшнав» или «Я - индийский вайшнав», «Я - индийский Госвами» или «Я — американский Госвами». Так я репетировал свою речь, но она мне не пригодилась.
Но я все равно рад возможности поразмышлять над могуществом учения Прабхупады. Лекции докладчиков были в контексте жизни Гаудия-матха, и в них часто упоминалась их проповедническая деятельность. Я же думал о Прабхупаде. Сидя и слушая доклады на хинди, я радовался тому, что, во-первых, присутствую в Гаудия-матхе от имени Прабхупады и ,мне кажется, он этим очень доволен. Я думаю, его радует, что я пытаюсь получить опыт Индии, вместо того, чтобы постоянно искать западного комфорта. Он рад, что я могу познакомиться с ритуальной практикой гаудия-вайш- навских храмов. В ИСККОН есть свои устоявшиеся традиции, включая принятие прасада, совершение ачамана и пение бхаджанов на определенные мелодии. Я думаю, Прабхупаде понравилось бы то, что мы знакомимся с другим подходом к этим традициям. В этом смысле я чувствую себя человеком Прабхупады.
С другой стороны, я остаюсь членом созданного Прабхупадой ИСККОН, и это тоже наполняет меня счастьем. Такие мероприятия всегда утомительны, поскольку практически все речи произносятся на хинди. Мне также было трудно без удобств, которые есть в храме ИСККОН, который больше ориентирован на нас, западных людей. И все же посещение Гаудия-матха было хорошим поводом для развития сознания Прабхупады. Я осознал, что состою исключительно из наставлений и указаний Прабхупады. Он подобрал нас и дал возможность быть преданными. Другие вайшнавы могут смотреть на нас как на чудаков, они могут даже отвергать нас, однако мы остаемся особым гибридом, созданным Прабхупадой. Ничто не изменит этого нашего отождествления. Я могу многое узнать о высоких ступенях сознания Кришны, но все равно навсегда останусь творением Прабхупады. Те, кто понимают это и хотят защитить наше сознание Прабхупады, являются нашими истинными друзьями.
16 ноября
Сегодня рано утром я читал молитвы, начиная с молитв Прабхупаде. Мне понравилось молиться, не фиксируя своих слов на бумаге, поскольку это позволяет избежать «публичной» молитвы. Если ты подсознательно думаешь, что однажды люди прочтут твои молитвы, это до некоторой степени лишает твой духовный опыт интимности.
Я много раз сталкивался с этим в своей практике. Поскольку я писатель, у меня есть склонность рассматривать все как писательский материал, будь то молитва, джапа или поклонение в храме. Так или иначе, я смирился с этим фактом и рассматриваю сочетание потребности творить с развитием внутренней жизни как разновидности проповеди.
Печально, что преданные в ИСККОН порой так ссорятся друг с другом. Разочаровывает также и чрезмерный консерватизм, который приводит к тому, что мы недоброжелательно относимся к каждому, кто хоть в чем-то отклонился от прямого и узкого пути, начертанного авторитетами. Я предпочитаю смотреть на такие отклонения со снисходительностью.
Последние дни я начал испытывать настоящее удовольствие от посещения самадхи-мандира. в 4 утра. Мне нравится созерцать большой золотой образ Прабхупады. В это время довольно холодно, и Прабхупада с головой закутан в чадар. Сегодня утром он выглядел чрезвычайно таинственно, освещаемый тусклым светом и закутанный в серый чадар.
Не могу припомнить, чтобы когда-то мне удавалось по-настоящему сконцентрироваться на молитвах «Гурваштаки» и увидеть их связь с Прабхупадой, но, по-крайней мере, я нахожусь здесь и смотрю на Прабхупаду. В эти утренние часы присутствие Прабхупады настолько сильно, что даже самый толстокожий человек способен это почувствовать. Сразу после арати мы спешим в храм и там снова кланяемся его мурти, тоже закутанному в чадар. Лишь затем, по его милости, мы можем приблизиться к Радхе-Шьямасундаре. Так и нужно начинать день.
18 ноября
Сегодня началась Бхишма-панчака, последние пять дней Карттики. Я спустился в одиночестве в храм и предложил Радхе-Шьямасундаре горящий фитилек, а затем отправился к себе. Проходя мимо дома Прабхупады, я неожиданно почувствовал желание зайти туда: «Иди, там никого нет».
Комната была залита светом, горели все светильники. Смотритель, Нрисимха деви, вместе с другой женщиной сидели за прилавком магазинчика у входа. В апартаментах Прабхупады никого не было. Я зашел за бархатный шнур, ограждающий Прабхупаду, и сел напротив него. Я почти облокотился на его стол, пытаясь быть к нему как можно ближе, но затем подумал, что это слишком фамильярно. Я почувствовал ограниченность мурти. Мурти - это застывший Прабхупада. Это подлинный Прабхупада, но не тот подвижный, живой, говорящий Прабхупада, чье потрясающее присутствие было способно пробуждать в нас благоговение, страх, любовь и доверие.
Мы привыкли к тому, что у нас есть мурти, и, как и все остальные, я счастлив, что могу видеть этот облик Прабхупады. Глядя на мурти в комнате Прабхупады во Вриндаване, я подумал: «Вы - мой хозяин, и я хочу лучше служить Вашей Божественной Милости. Я хочу углубить свое понимание ваших книг». Затем я попытался вспомнить старые добрые времена и заглянул в письмо, леясащее перед Прабхупадой на столе. Это письмо было написано Прабхупадой как раз во время его пребывания в Кришна-Баларам мандире и адресовано Рамешваре. «М-да, это была не слишком славная история». В моем уме возникла некоторая ирония по этому поводу, и я не стал ее подавлять. И все же те времена были проникнуты искренностью, и они стали частью истории Прабхупады. Полагаю, что даже великие гуру сталкивались с трудностями, когда им приходилось руководить большим Движением, и полагаю, все великие гуру имели дело с учениками, которые вначале помогали им, но затем оставляли миссию.
Мое состояние сознания было не слишком глубоким, однако я был счастлив возможности провести несколько мгновений наедине с Прабхупадой. Некоторое время я продолжал сидеть, пытаясь медитировать на него, но затем решил, что стоит пройтись по музею. Я стал подходить к витринам и рассматривать выставленные экспонаты. Там был последний кусок мыла, которым пользовался Прабхупада, конверт с последним брахманским шнуром, который он носил, тапочки, которые он одевал в самолете во время его последнего полета в Лондон, приготовленная в домашних условиях зубная паста и многое другое. Я вспомнил, что один из моих духовных братьев, который был в то время секретарем Прабхупады, сказал как-то, что раздал практически все, что осталось от Прабхупады, оставив себе лишь его зуб. Сейчас он носит на шее маленькую сумочку, в которой находится этот зуб. У меня нет никаких особых вещей, принадлежавших Прабхупаде, которые можно было бы носить с собой. Должно существовать что-то, что я мог бы всегда иметь при себе. В моем уме даже проскользнула мысль открыть одну из витрин музея и взять что-нибудь, но все они были закрыты на замок. Мне хотелось иметь у себя что-то осязаемое.