Медиум
Шрифт:
— Нет-нет, не переживайте! Ситуация не настолько серьезная, чтобы привлекать именитых специалистов. Просто скажите, вы же одно время практиковали в травматологии?
— Ну да… только прошло с тех пор уже лет, наверное, пятнадцать.
— Отлично. А скажите, сшить сухожилия вы сможете?
— Ой, даже и не знаю… Сергей Анатольевич, тенорафия бывает различной сложности. Если в одном случае провести ее будет не труднее, чем зашить порванный шнурок, то в другом потребует ювелирной точности, поэтому не могу вам ответить однозначно.
— И все же, вы не могли
— Сергей, вы меня пугаете! Что с вами стряслось? Почему вы не обратитесь за помощью в больницу?
— Я опасаюсь за свою жизнь, Надежда Васильевна. Извините за прямоту, но я не думаю, что мне можно появляться в больницах. Поэтому я и звоню вам. Если вы согласны мне помочь, то я очень прошу приехать по адресу, который я скину вам в СМС.
— Конечно, Сергей, я приеду! Я не могу отказать вам после всего того, что вы сделали для нашего хосписа. Я немедленно выезжаю!
— Спасибо большое, я у вас в неоплатном долгу.
— Бросьте! Я еще ничем не помогла. Да и как я могу остаться в стороне, когда хороший человек попал в беду? Жду адрес, Сергей Анатольевич.
Связь прервалась. Хороший, все-таки, она человек. Я рад, что не ошибся в ней. Из всех главврачей, с которыми у меня установились деловые отношения, она единственная врач по призванию, а не по названию. Остальные просто эффективные менеджеры с корочками медицинских университетов, чья работа направлена на оптимизацию и увеличение прибыли. А вот Надежда Васильевна не такая. Она единственная искренне радеет и переживает за свое дело, за своих пациентов и за своих работников. Наверное, именно поэтому я чаще остальных посещаю ее хоспис и охотнее чем кому бы то ни было оказываю материальную помощь…
Скинув адрес торгового центра, находящегося буквально в сотне метров от меня, я решил сделать еще один звонок. Все-таки, если криминал начинает борзеть, а именно это вчера и произошло, то нужно подключать тех, кто должен с ними бороться. Поэтому, естественно, я позвонил Галиуллину. К моему удивлению, трубку он взял после первого же длинного гудка.
— Да, слушаю?
— Дамир, привет.
— Серёга?! — В голосе моего товарища послышалось невероятное облегчение, — слава богу! Ты живой! У-у-уф, мать твою, Секирин! Ну ты и горазд в истории влипать!
— Погоди, в какие истории? — Насторожился я.
— Ну как о чем?! О том, что я тебе наяриваю на телефон с самого утра, а ты не абонент. Как думаешь, какие мысли у меня будут в голове, да еще и после твоего этого похищения?
Мои брови непроизвольно сошлись на переносице, а здоровые пальцы начали выбивать нервную дробь по обивке дивана. Откуда он знает про похищение? А если управлению по социально-значимым преступлениям известно об этом, о чем они еще могут знать? О Вагоне, например?
— Погоди, дружище, — мой тон подействовал на Дамира, заставив притихнуть, — ты о каком похищении говоришь?
— Э-э-э-э… ну как это, о каком? О вчерашнем, когда тебя с паркинга какой-то ловкач утащил.
— Кто тебе об этом рассказал?
— Кто-кто… да все Управление в курсе, Сухов всех сношает насухую с самого утра, даже мне перепало. Мне дал персональное поручение тебя разыскать, а то там твою квартирку ломануть уже хотели, думали, ты на унитазе сидя окочурился.
— Подожди… так зачем ломать мою квартиру, если меня похитили?
— Не знаю, Серый, вроде поговаривают, что ты весь чумазый ночью домой вернулся, и там пропал.
Не понял… я что, у них под колпаком был?! За мной вели наблюдение? Почему тогда позволили меня похитить?! Неужели, Сухов заодно со Штырёвым? Черт! Не знаю, что и думать…
— Дамир, не ищите меня, конец связи.
— Пого…
Я не стал дослушивать и просто бросил трубку. Эту симку вытащил, согнул, положив на угол стола, и смыл в унитаз.
Кто бы сомневался, что старый интриган засветится в моей жизни еще не один раз, и даже не два. Теперь главный вопрос, какую роль он сыграл во всем этом?
В голове роились десятки мыслей, одна другой бредовей. Но одно я понял точно — Дамиру я пока не могу доверять. Не потому что он ненадежный человек, нет, вовсе не поэтому. А потому что он слишком наивный и внушаемый. Как минимум раз он уже сплясал под дудочку Сухова, втянув меня в невероятно мутное дело с покойным замом председателя следственного комитета, так что второй раз я рисковать точно не стану.
Открытым остается вопрос, какой интерес генерала во всей этой ситуации со Штырём? Знал ли старик о случившемся недоразумении между мной и людьми Штырева на парковке «Воина»? Определенно. Если уж Саныч опознал в них вассалов одного из криминальных лидеров столицы, то уж хронический мент одним взглядом способен их просветить, как рентгеном. И вероятность того, что вся шумиха в прессе об этом происшествии не попала в его поле зрения просто минимальная.
И если он знает о похищении уже сейчас, значит, напрашивается только один вывод: меня пасли. Почему тогда не вмешалась полиция? Не успели или не собирались изначально? Хрен знает… слишком мало информации, чтобы делать какие-либо выводы. Но одно я могу сказать с уверенностью, какой бы он интерес не имел, лично мне это не сулит ничего хорошего.
За размышлениями и прикидками я даже не заметил, как пролетели полчаса. Позвонив Надежде Васильевне с нового номера, узнал, что она почти подъехала. Пора было идти встречать. Даже в такой малости я перестраховывался, не рискуя называть свой адрес по телефону.
Встречая ее старенький Рендж Ровер в условленном месте на парковке перед торговым центром, с замиранием сердца отметил, что с главврачом в машине сидит какой-то мужчина. Я немного успокоился, когда Надежда Васильевна беспрепятственно вышла из салона, хоть и немного взволнованная. Будь она заложницей, вряд ли ее так просто бы выпустили…
По мере ее приближения, я ощущал, как ее волнение утихает. Она увидела меня, заметила, что все мои конечности находятся в целости и сохранности, отметила естественную позу, нехарактерную для тяжелораненного, даже кровавых луж вокруг меня не наблюдалось.