Медиум
Шрифт:
— Ну что, петух?! Сделаем из тебя Буратину? Ха-ха-ха!
Посмеявшись над собственной шуткой, авторитет стал подносить нож к моему лицу, явно намереваясь отрезать мне нос.
В отчаянной попытке остановить это издевательство, я лихорадочно сформировал из остатков запаса своей Силы нечто напоминающее скрученный жгут, который затем наподобие сверла ввинтил в область груди нависающего надо мной садиста.
Я еще никогда таким образом не пробовал применять Силу. Я знал, что ее направленное прикосновение пугает людей, пугает сильно, вплоть до панических припадков. Но я никогда еще не пытался воздействовать ни на кого таким
На эту атаку ушел почти весь мой резерв, оставив мне жалкие крохи, на которых я сумею протянуть день, максимум два. А потом, если не получу «подзарядку», буду очень сильно мучиться, но это только при условии, что я вообще выживу в сегодняшней переделке…
Провожая взглядом туманный спиралеобразный шлейф, растворившийся в груди Штырёва, я понял, что мой фокус удался лишь отчасти. Хоть он и не спешил падать замертво от моего воздействия, но лицо его посерело сильнее, чем окружающие нас стены, что было заметно даже в царящем вокруг полумраке.
— Мля-я-я… — Штырь выронил нож и грузно осел прямо на грязный пол, не заботясь о чистоте своей дорогущей одежды.
В его эмоциях громовым набатом загрохотал подавляющий волю страх. Страх перед смертью и неотвратимостью. Я вдруг ощутил, как затрепетала его жизнь, словно жалкий огонёк свечи на перед открытым окном. Дунь чуть сильнее, и он погаснет. И я всеми фибрами души хотел, чтобы он потух, но у меня не получалось его задуть. Я израсходовал слишком большое количество Силы, и отчаянно посылаемые мной жалкие ее брызги уже не оказывали на Штырёва больше никакого воздействия. Быть может, если б у меня был полный запас, я сумел бы осуществить задуманное, но не сейчас…
Боров со вторым здоровяком подорвались и кинулись поднимать с своего осевшего на задницу босса. Пропало ощущение колеблющегося огонька, постепенно выправляясь к ровному уверенному сиянию, пока и вовсе бесследно не исчезло. Оказывается, вблизи я могу еще и чувствовать, когда человек находится при смерти…
— Ох… ренеть… — Штырь, повисший на руках своих подчиненных, если так можно назвать парочку бандитов, хватался за сердце. — Как прих… ватило…
Не смотря на то, что кризис уже миновал, Штырёв очень перетрусил, и состояние его было далеким от нормального.
— Игнат Альбертович, с вами все в порядке?! — Голос Борова звенел от неподдельной тревоги, словно он переживал о больном отце. Немного переведя дух, я слегка отстраненно про себя отметил, что этих двоих связывает нечто более сложное, чем просто отношения главаря и подчиненного.
— Нет, Борень… ка, хреново мне… тащите наверх, поедем в больни… цу…
Пока парочка уводила внезапно прихворавшего босса, подсвечивая себе путь телефонными фонариками, четвертый подельник тупо метался, не понимая, то ли ему следует пойти вместе со всеми, то ли остаться и караулить меня здесь. Это замешательство не укрылось от одного из здоровяков.
— Вагон, никуда не рыпайся, сторожи фраера тут, мы скоро вернемся.
— Хорошо, Чиж, понял.
Надо же… Чиж и Боров. Какой-то зоопарк…
— Просто кон… чите эту падлу… — подал голос бледный Штырь.
— Все
Заметив мой пристальный взгляд, изучавший его с отстраненным и холодным интересом, как кошка смотрит на трепыхающуюся птичку, размышляя, стоит ли выпустить когти сейчас, или еще немного поиграться с ней, уголовник занервничал.
— Чё вылупился?! — Рыкнул он, пытаясь агрессией скрыть свой испуг и не подавать виду, что мое общество заставляет его нервничать. Он видел, как я говорил с его боссом, и это каким-то необъяснимым образом заставляло его испытывать страх, хотя никакой видимой угрозы для него я не мог представлять.
— Ты боишься.
Это не было вопросом, потому что я читал его эмоции, как открытую книгу.
— Чё-о?!
— Ты слышал чё. — Я намеренно пытался спровоцировать его, чтобы он подошел ко мне ближе.
— Пасть захлопни, а не то…
— Не то что, Вагон? Ты же чмо. Шестерка. Даже сейчас тебя оставили тут, потому что ты негоден на что-то более серьезное. Твой удел сторожить связанных пленников, и так будет всегда.
— Падла, ну я тебе сейчас… — он двинулся на меня, угрожающе сжав кулаки.
Похоже, я нашел его больную мозоль и с оттяжкой по ней протоптался. Ну давай, иди уже сюда, трусишка…
Когда Вагон приблизился ко мне на достаточное расстояние, то я стремительно вскинул ноги и резко разогнул их, метя в живот бандита. Твердые подошвы впечатались в упругое брюхо, как в батут. Штырёвская шестерка отлетел назад, судорожно хватая ртом воздух, а меня инерцией от удара качнуло и больно приложило затылком. Время замедлилось, и я почувствовал, как спинка стула содрогнулась от вибрации из-за столкновения с чем-то тяжелым, находящимся позади меня.
Извернувшись, я краем глаза сумел рассмотреть какой-то монструозный промышленный станок, к которому и были пристегнуты мои руки. Это натолкнуло меня на мысль, что мы где-то на территории заброшенного завода или еще какого производственного комплекса.
Пока исходящие от Вагона миазмы боли не начали утихать, я прикладывал все силы, чтобы освободиться от наручников. Я тянул руки в разные стороны, пытаясь расшатать цепь, дергал ее, старался протащить сквозь острые ребра металлических браслетов кисти рук, но добился только того, что с израненных запястий потекла горячая кровь. Безрезультатно. Хоть я и не чувствовал боли, но в таком положении у меня просто не было достаточно сил, чтоб разорвать звенья.
Прежде, чем Вагон сумел найти в себе силы подняться с пола, я сумел предпринять десятка три различных попыток. Но с сожалением вынужден был констатировать, что тут мой боевой режим оказался совершенно бесполезен.
С трудом дышащий Вагон уже окончательно поднялся на ноги. Покрасневший, перепачканный в пыли, он смотрел на меня со смесью звериной злобы и опасения. В нем явно боролись два желания — отойти от меня подальше и, в то же время, причинить как можно больше страданий.
— Ха-ха, — мне срочно нужно было заставить его предпринять еще одну попытку нападения, пока у него мозги не прояснились от гнева, — ну ты и тряпка! Вагон, как думаешь, а твои дружки эту историю как воспримут? Я обязательно им расскажу, как извалял тебя, пока их не было!