Медиум
Шрифт:
Хенди любил такие отлучки, ибо тоже мог отдохнуть. Как только шеф вышел за дверь, Лулли начал намекать прекрасной половине сотрудников конторы о возможности, а скорее даже необходимости посещения кинотеатра. Благо вышел новый увлекательный боевик с погонями, стрельбой и танцами под завлекательным названием «Целуй меня крепче». Песенку оттуда уже третий день крутят на радио. Завершить вечер предложил походом в кафе, на танцы или куда-нибудь в таком роде. А ночью можно будет… Миссис Гест на этом месте сурово оборвала мечтания влюблённого мужчины, но не высказала принципиальных возражений против завтрашней культурной программы.
В это время мистер Нельсон
– Мистер Нельсон! – воскликнула хозяйка. – Как я рада вас видеть! Редко вы к нам заходите.
– Взаимно рад! Времени не хватает на посещение приятных людей. Как ваша девочка? С ней всё нормально?
– Вашими молитвами! Она даже почти перестала видеть те сны. Мы вам так благодарны! Так вам благодарны!..
– Не будем вспоминать плохое. Оно осталось в прошлом.
– Вы заночуете?
– Увы! Дела! Переоденусь и пойду.
– Тогда я хотя бы заварю чай. Китайский, нового урожая. Только привезли. Муж видел вас в зале и прислал с кухни пирог с жимолостью. Жаль, что вы сегодня не встретитесь с ним.
– Быть может, завтра, на обратном пути, – обнадёжил женщину медиум.
Оказалось, что у Джека здесь была своя комната. Ничего такого: кровать, большой шифоньер с зеркалом, письменный стол и стул.
Джек разделся полностью и заменил снятое одеждой попроще. Чистой, отглаженной, но потёртой, немного лоснящейся на швах и даже со следами аккуратной штопки. Элегантный хомбург уступил место слегка помятой федоре с широкими полями, а модные полуботинки были заменены короткими сапогами. Волосы слегка растрепались и уже не напоминали о стрижке у дорогого парикмахера.
Куртка из плотного вельвета и практичные брюки из чёртовой кожи совершенно не походили на дорогой чёрный костюм медиума. Без хорошо сшитой одежды Джек стал казаться лет на пять старше, чем до переодевания, хотя не более того.
Как последний штрих, в специальный кармашек лёг «пьемонтезе», раскладной дуэльный стилет с рукоятью, по форме повторяющей ландшафт Пьемонта. В разложенном виде в длину нож достигает почти полуметра. Накладки из рога крепятся бронзовыми заклёпками и украшены засечками. Заодно и в руке не скользит. По первому же взгляду понятно, что этот пришелец из прошлого века с успехом поспорит, например, с навахой Джузеппе, а в опытной руке легко её превзойдёт.
Словом, чай пил полностью преобразившийся мужчина. Когда через чёрный ход он вышел на улицу, в нём никто бы не узнал Джека Нельсона. Одежда придала мужчине вид старого художника, или писателя, или кого-то в таком роде. При ходьбе он чуть-чуть, почти неуловимо, прихрамывал на левую ногу. Даже в разговоре за чаем у него появился характерный акцент эмигранта из метрополии. Не он такой первый, не он последний. В своё время много народу приехало из-за волнений по поводу несогласия с личностью новоизбранного лорда-протектора. Да и по другим причинам выходцы из Старого Света приезжали и приезжают сейчас. Церковные диссиденты, индепенденты, одинаково обличающие и папистов, и англикан, общины конгрегационалистов, бегущие от господствующей церкви. К ним добавляются эмигранты, ищущие лучшей жизни, большего заработка или просто искатели приключений. Словом, такой типаж не выделяется из толпы. Да, кто-то мог позже припомнить встречу со старым колоритным чудаком, но сколько необычных личностей встречается на улицах большого города?!
Переодетого Нельсона нельзя было назвать хорошим артистом. Тот живёт на сцене и обязан притягивать к себе взгляды зрителей. Нельзя медиума было назвать и скрывающимся нелегалом. Этот сливается с толпой и старается ничем из неё не выделяться. Джек же одновременно отличался от общей массы и выглядел частью её. Знаете, бывает, идущая по улице парочка замечает странность в чьём-нибудь одеянии? «Смотри, какой безвкусный галстук вон на том типе!» Однако чуть позже никто из них не вспомнит лицо человека, хотя сможет подробно описать одежду.
Нельсон растворился среди прохожих, словно кусок сахара в крутом кипятке. Такие, как он, придают оттенки городской среде, но похожи на рафинад в чае: придавая вкус, сами по себе почти невыделяемы.
Когда медиум оказался на другом конце города, его всё же узнал случайный прохожий:
– Кого я вижу! Джейкоб! Вы всё в разъездах? Опять только вернулись?
– А что делать? Волка ноги кормят! Приходится зарабатывать. В мои лета, конечно, пора бы где-нибудь осесть, да и здоровье уже не то, но нет возможности.
– Вы правы! У меня ишиас, ломоты и колит, а я ведь тоже без перерыва кручусь в своём магазинчике.
– Вам легче: у вас дети. Они помогают.
– Это сволочи, а не дети! Дочка пылесосом тянет деньги себе на новые наряды. Сына нельзя на минуту одного оставить в лавке – деньги в кассе сразу уполовинятся! Вино и девки! Больше его ничего не интересует! Разве иногда подраться. Если бы его увидела моя покойная жена, она сразу вновь бы умерла от ужаса!
– Что вы говорите!
Ещё немного поболтав и посочувствовав друг другу, старые знакомые разошлись.
В дверь доходного дома с недорогими квартирами, которые предпочитают снимать холостяки и вдовы нижнего слоя среднего класса, мужчина вошёл как к себе домой. Впрочем, почему как? На втором этаже действительно расположилась его квартира. А консьержка приветливо поздоровалась с мистером Нонсбером, а затем вывалила на собеседника кучу сплетен, что показало его давним и уважаемым жильцом.
Квартирка довольно скромная, обстановка потёртая, и именно про такое люди говорят «бедненько, но чистенько». За очень небольшую надбавку к квартирной плате консьержка, живущая на первом этаже, следит за порядком. Если честно, то она подозревает в жильце беглого графа, или маркиза, или какие там, в метрополии, ещё дворяне бывают. А что? Умышлял против лорд-протектора, поддерживал королевскую династию, вот и пришлось бежать. Такой благородный человек! Настоящий аристократ! Не то что местные грубые мужланы!
– Сын мой, я вас услышал. Что могу сказать? По вашим же словам, все эти три покойника – уголовники. И к тому ещё и еретики: два пресвитерианина местного пошиба и один выходец из семьи анабаптистов. А проблемы еретиков Святую Церковь не интересуют.
– Но как же!..
– Я выскажу вам своё мнение. Не позицию Церкви, её вы уже услышали, а моё личное, как простого человека. Возможно, и даже наверное, смерть преступников связана с потусторонними силами. Возможно, и даже наверное, мистер Нельсон смог бы что-то сказать по этому поводу или как-то иначе помочь в расследовании. Но зачем человека беспокоить? Ведь явно его слова будут расходиться с общепринятыми догмами и не будут представлены в суде.