Медленное пламя

Эшли Кристен

Они касались моего лба, щек, подбородка, оставляя едва заметный прохладный след.

Это была жизнь.

Это был момент и событие.

Это было у нас с сыном до того, как он начнет водить машину, ходить на свидания, учиться в колледже или жить своей жизнью.

Каждое мгновение оставляло след.

А потом он исчезал.

Поэтому, когда пошел снег, вместо того, чтобы заниматься домашними делами и готовить сына ко сну, я вывела его из дома и крепко обняла, хотя он никогда этого не вспомнит, об этом буду помнить я. И мне было так приятно стоять под тихо падающим снегом

и прижимать к себе своего ребенка.

Так бы сделала моя мама.

И так моя мама и делала.

Бесчисленное количество раз она выводила нас с Элизой на прогулку в снег или в дождь, и мы принимали Божью благодать, Его простые дары чистой красоты такими, какими они и должны быть.

Я открыла рот.

Брукс хихикнул.

Я почувствовала, как хлопья тают на языке, и, приняв благодать, закрыла рот и посмотрела на своего мальчика.

— Мама, — сказал он.

Я надеялась, что никогда этого не забуду.

Я надеялась на это с самого первого раза.

Этот след.

Мой тринадцатимесячный малыш зовет меня.

— Да, малыш, разве снег не великолепен? — Я отняла от него одну руку и указала на небо. — Смотри, Брукс. Нет ничего лучше снега в лунном свете.

Он не смотрел.

Он наклонился, протянул ручки и позвал:

— Дада.

Он хотел поиграть с Дэппер Дэном.

Хорошо.

Если Бруклин этого хотел, он это получит.

Поэтому я увела его в дом, раздела, усадила на пол в гостиной, вернулась в прихожую, разделась сама, заперла дверь и пошла в гостиную провести со своим ребенком и собакой несколько минут перед купанием.

— Мы придем, что нам принести? — спросила Дианна.

Прошло полтора часа.

Бруклин спал наверху в своей кроватке.

Я была в маленькой прачечной внизу, перекладывала белье из стиральной машины в сушилку, а Дэппер Дэн вносил свою лепту, дремля на боку, спрятав голову под открытую дверцу сушилки.

Поскольку это была неделя после Дня Благодарения, ранее я отправила сообщение в групповой чат (он назывался «Подозрительные лица») с приглашением на воскресенье прийти и украсить дом к Рождеству.

В число подозрительных лиц, кстати, входили: моя сестра Элиза (или Иззи), ее жених Джонни, ее друзья, которые также были и моими друзьями, Дианна и ее муж Чарли, друзья Джонни (супружеская пара, помогавшая воспитывать его и его брата Тоби, когда их мама ушла), Марго и Дэйв…

И Тоби.

Даже если бы я хотела (а я хотела), я не могла позволить гордости встать на пути предложению Дианны или Марго и Иззи.

Я не могла отказать друзьям после того, как пригласила их, чтобы начать создавать новогоднее праздничное настроение.

Я не могла себе этого позволить.

Я жила в доме Иззи и теперь, когда она переехала к Джонни на мельницу, платила за нее ипотеку.

Иззи зарабатывала намного больше меня и могла позволить себе эту ипотеку.

В моем же бюджете это проделывало громадную дыру.

Этого я сестре не говорила.

Вероятно, дела обстояли бы не

так плохо, если бы детский сад Брукса не стоил так дорого. Но в Мэтлоке был настоящий детский сад. Там было чисто, весело и красиво, и персонал был потрясающим. Ему там нравилось.

Но суть в том, что выбора у меня не было. Мне нужно работать, и в эти часы кто-то должен присматривать за моим ребенком.

И, возможно, дела обстояли бы не так плохо, если бы я не задолжала Джонни за гонорары адвоката, которые он оплатил, чтобы я могла развестись.

Но я была ему должна и не говорила, что даже очень маленький ежемесячный платеж, который мы установили для меня, приближал к банкротству.

И, вероятно, дела обстояли бы не так плохо, если бы Перри, мой бывший муж, платил бы алименты, назначенные ему по суду.

Не такая уж большая поддержка. Она, конечно, не проделала такую уж большую дыру в его бюджете.

Хотя для Перри, который не любил работать, это было так.

Но алименты помогли бы оплатить коммунальные услуги, содержание автомобиля, страховку и часть продуктов.

В результате мне осталось бы разобраться с расходами на ипотеку, одежду, газ, Интернет, детский сад и другую часть продуктов.

Но, по крайней мере, мне не пришлось бы беспокоиться об отоплении, водоснабжении, канализации, вывозе мусора, электричестве и не дай Бог, если бы что-то случилось, о машине.

Я понятия не имела, что делает Перри. Работал ли он? Я вообще ничего о нем не слышала.

Единственное, что я знала, так это то, что он не выплачивал алименты и не приезжал повидаться с Бруксом ни в один из отведенных ему выходных. Пару месяцев после развода он исполнял распоряжения суда, а потом тишина.

Я также знала, как с этим справиться.

На протяжении всей моей жизни мама учила меня этому.

У меня был Интернет, но не было кабельного, потому что мне не хватало времени смотреть телевизор, да и вообще, телевизор был роскошью. У меня также не было домашнего телефона, потому что я пользовалась мобильным, и не нуждалась в двух телефонах. Я убавляла отопление, когда мы отсутствовали дома. Не зажигала свет ни в одной комнате, кроме той, в которой мы находились. Не стирала белье, пока машинка не забьется под завязку. Вырезала купоны. Покупала небрендовые товары со скидкой и, когда могла, оптом. Брала дополнительные смены, когда мне их предлагали, в любое время, независимо от того, работал ли детский сад, и тогда мне приходилось полагаться на Иззи, Марго, иногда на Дианну, а порой даже и на Тоби, чтобы присмотреть за моим ребенком. Нашу с Бруксом одежду я покупала на гаражной распродаже.

Я не покупала себе дорогой кофе.

Не оплачивала себе подписку на фильмы.

Не скачивала музыку.

А когда снова наступит лето, я разобью сад, чтобы выращивать овощи и травы, а все, что мы не употребим в пищу, я высушу и заготовлю на зиму.

Дафна Форрестер, моя дерзкая мама, богиня всего сущего, учила меня, как это делать.

Так мы жили каждый день с тех пор, как она спасла нас троих от моего отца, когда мы с Иззи были маленькими.

Я знал, что надо делать.