Медленный солнечный ветер
Шрифт:
Она совсем не выросла. В ней не изменилось ничего, кроме того, что сама она была больше похожа на призрака. Можно было подумать, что это была не Весна, а ее спроецированное изображение, совсем как когда-то проецировали рекламу на улицах.
— В-весна? — Димитрия попыталась сделать шаг в сторону сестры, но та автоматически отдалилась от нее. Это было все равно, что пытаться поймать собственную тень.
— Мама говорила тебе не воровать, — повторила Весна все тем же ровным голосом, как будто внутри нее была заложена пластинка, которая могла воспроизводить
— Я же попросила прощенья!.. Я попросила у той девушки прощенья!.. — Голос Димитрии сорвался, и она не заметила, как по щекам ее начали струиться слезы. Она протянула дрожащие ладони к маленькой Весне, но та по-прежнему смотрела на нее с равнодушием.
— Это все твоя вина, — продолжала девочка. — Если бы ты думала не только о себе, ничего бы не произошло, Димка.
— Зачем ты так говоришь?.. — прошептала Димитрия; ее руки медленно опускались. Она понимала, что сестра никогда не простит ее. Все, что она хотела, это чтобы Весна знала, как она любит ее.
Маленькая девочка не ответила. Вместо этого она запрокинула голову наверх — туда, где за прозрачной купольной крышей расположилось беззвездное ночное небо. Увидеть звезду сейчас было практически невозможно: Посланцы погасили их всех для того, чтобы создавать свои корабли из самого прочного во вселенной звездного металла.
Спустя какое-то мгновение по крыше снова забарабанили капли, и пустой ничего не значащий взгляд Весны вновь устремился на сестру.
— Ты же мне просто снишься, правда? — Казалось, Димитрия пыталась убедить в этом только саму себя.
— Нет, — все так же спокойно ответила девочка. — Это ты мне снишься, Димка.
Димитрия встряхнула головой, надеясь, что так сможет прийти в себя, но мир по-прежнему был размытым и тусклым. Где-то глубоко внутри себя девушка надеялась, что таким образом сумеет проснуться. Но ничего не происходило. Это начинало напоминать самую настоящую паранойю.
— Что я могу сделать для тебя? — ослабшим голосом спросила Димитрия, глотая слезы и стараясь не разреветься. Плачут только слабые, а она такой не была. Не должна быть.
— У них мое тело. Забери его у них. Они хотят использовать меня как оружие, чтобы остановить надвигающуюся катастрофу.
— Какую катастрофу? — переспросила девушка.
— Ты еще не поняла, Димка? — Уголки губ Весны тронула грубая издевательская ухмылка. Так маленькая сестренка, какой Димитрия ее помнила, превратилась в самого настоящего монстра. — Катастрофа — это ты. Все беды только от тебя. — Она кивнула маленькой точеной головой куда-то в сторону, и из темноты появился мужской силуэт.
Это был Дарко. Побритый, в своем старом комбинезоне, который был на нем, когда Димитрия впервые увидела его. Ладно, может, это был не конкретно тот комбинезон, а похожий. Но сейчас это не имело никакого значения.
В обеих руках он сжимал по ручному пистолету. Его огненный взгляд говорил о том, что если Димитрия дернется, то он будет стрелять.
Интересно, подумала Димитрия, если убьют во сне, наяву тоже умрешь?
Она переводила взгляд с сестры на солдата. Оба в один момент стали для нее чужими, опасными. С одной стороны, все было как нельзя справедливо: Димитрия была виновата в том, что сестру забрали Посланцы, а Дарко уже не раз спасал ей жизнь, так что он имел полное право отправить ее в мир иной.
Но это были не Весна и не Дарко. Другие души завладели их телами. Димитрия не узнавала свою сестру — самого открытого и доброго человека на всем белом свете. Если бы эта девочка не назвала бы ее Димкой, Димитрия бы точно поверила, что это не она. Девушка помнила, как сестра когда-то произносила ее имя — нараспев, заставляя ее улыбаться.
И сейчас Димитрия почувствовала себя по-настоящему униженной. Это было то состояние, которого она так избегала всю свою жизнь. Она была способна унизить других, но позволить себе быть униженной… Она скорее бы умерла, нежели допустила бы это.
Димитрия попыталась найти поддержку в глазах Дарко, но он был так же хладнокровен, как и ее сестра. Чужие.
— Что вам надо?.. — прошептала она дрожащим голосом, тщетно пытаясь заглушить слезы.
— Ты знаешь. — Весна кивнула. — Забери мое тело — не позволь им использовать его.
— Но как?..
— Сделай так, чтобы они поверили тебе. Но не лги. Делай все что угодно, но избегай лжи… — Бормотание ее сестры становилось все более тихим и неразборчивым. Она постепенно таяла, растворялась в воздухе, — то же происходило и с Дарко.
Вскоре от того, что несколько секунд назад было маленькой девочкой, остался только мерцающий дымок. Но Димитрия все еще могла разглядеть полные грусти глаза своей сестры, которая уже не была ребенком. Видение было обманчивым, и внутри Весны находилась взрослая разумная душа — жестокая и бесчувственная.
Димитрия больше не плакала. У нее просто не было сил. Она чувствовала, как внутри нее все колотилось и дребезжало. Она думала, что если сдвинется с места, сделает хотя бы один-единственный шаг, то рассыплется на тысячи крохотных кусочков. Каждый раз, когда она пыталась задвинуть воспоминания о сестре в самый дальний уголок сознания, они возвращались и преследовали ее. Всегда разные обстоятельства — настоящие, вымышленные… но одно и то же лицо. И одни и те же слова.
"Мама говорила, чтобы ты перестала воровать, Димка".
Как будто Весна хотела ей этим что-то сказать. Но Димитрия не понимала смысла этих слов — они только наводили на нее страх и ужас. Воспоминания о самой главной потери в ее жизни всегда возвращались к ней во снах.
Хотела ли она забыть? Димитрия и сама не знала, как будет лучше. Но она всегда хранила в своем сердце эти серые глаза, так похожие на ее собственные.
Неизвестно, сколько времени она простояла вот так совсем одна, покинутая и замерзшая. Только потом она начала понимать, что чьи-то руки держат ее. Ей было все равно. Ей было до лампочки, что происходит в остальном реальном мире. Мир ее кошмаров казался ей гораздо более реальным.