Медленный яд ночи
Шрифт:
Энн ЛЕКИ
Медленный яд ночи
«Драгоценность Афат» использовалась в основном как грузовое судно, внутреннее пространство его было тесным и захламленным. И, подобно Внешней Станции, к которой корабль был пришвартован, — аскетичным, с облезшими и потускневшими от времени палубами и переборками. Инаракхат Кельс, с оружием и в сообразной случаю маске, уже завернул одну пассажирку и стоял в коридоре, ведущем со станции на борт, в ожидании следующего посетителя.
Человек приблизился почти вприпрыжку, словно теснота коридора ему не мешала. Он был в юбке и
Гость оглянулся и поднял бровь.
— Она рассердилась.
Уголки его рта дернулись в сдержанной усмешке.
— Приносим сожаления, — нахмурился за маской Инаракхат Кельс. — Но вы о ком?
— О женщине, что стояла в очереди передо мной. Надо полагать, вы отказали ей в проезде?
— У нее были незадекларированные коммуникационные импланты.
Если честно, Кельс принял ее за радхаайскую шпионку, но не озвучил предположения.
— Ей принесут извинения за неудобства, но...
— Да ладно, — фыркнул человек, стоявший перед Кельсом. — Она чуть мой ужин вчера вечером не опрокинула, настаивая, чтоб я ей место уступил. Она, дескать, высшей касты.
— А вы?..
— А мне-то что, — сказал гость. — Я не с Зума или его окрестностей, с какой мне стати уважать их обычаи? А сегодня утром специально протолкалась вперед меня в очереди, пока мы ждали снаружи.
Он уже не скрывал улыбки.
— Надо сказать, я очень рад, что не придется провести в одном с ней пространстве шесть месяцев.
— А-а, — протянул Кельс без всякого выражения. Усмешка, очертания челюсти. Он понял теперь, почему гость ему понравился. Но ворошить старые воспоминания нет времени. Он сверился со списком.
— Вы Авт Эмнис из Герентата.
Тот подтвердил, что так оно и есть.
— С какой целью на Гаон?
— Моя бабушка была гаонийка, — сказал Авт Эмнис, и в глазах его, только что веселых, проступила печаль. — Я никогда не знал ее, и мне никто толком ничего о ней не рассказал. Я надеюсь больше узнать о ней на Афат.
Кем бы ни была его бабушка, а точно из того же рода, что Гхем, уверился Кельс. Глаза, рот, линия подбородка... Располагая чуть более подробными данными, Кельс бы уже мог сказать Авту, из какого дома его бабка.
— Желаем вам удачи в поисках, уважаемый Авт, — сказал он с легким поклоном, которого не сумел в себе подавить.
Авт Эмнис ответил улыбкой и таким же поклоном.
— Благодарю вас, уважаемый, — проговорил он. — Я так понял, мои коммуникационные импланты придется подключить.
— Если в течение полета они будут реактивированы, мы предпримем все необходимое для обеспечения безопасности корабля.
Авт покосился на пушку у запястья Кельса.
— Само собой. Но это что, и вправду так опасно?
— Примерно через три месяца полета, — отозвался Кельс по возможности мягко, — мы пролетим мимо последнего на данный момент корабля, который попытался пересечь Крадучку, не выключая систем связи. Его будет видно из зоны отдыха пассажиров.
Авт усмехнулся.
— Меня одолевает желание умереть от старости в собственной постели. Желательно
Кельс едва заметно улыбнулся.
— Желаем вам преуспеть в этом, — сказал он и отступил в сторону. Чтобы пропустить Авта, он был вынужден прижаться к переборке. — Ваш багаж доставят в каюту.
— Благодарю, уважаемый.
Проходя мимо, Авт задел Кельса и пробудил в том незнакомое чувство.
— Счастливого пути, — пробормотал Кельс в спину другому, но Авт не подал виду, что слышит.
Гаон — безлунная бело-синяя драгоценность на орбите вокруг желтого солнца. Три континента, разнообразные природные пояса, от великих пустынь Южной Лисиры до рек и мягких полей на фермах Севера и Запада того же материка и гор Аненга, которые еще продолжают порывисто дымить. Арим, третий континент, расположен в арктических широтах и необитаем. Помимо обычных для любой планеты промышленности и сельского хозяйства, на Гаоне добывают жемчуг и кораллы, которые после мастерской обработки экспортируются за Крадучку — во внешнем мире их высоко ценят. Герентатские музыканты гоняются за флейтами из дерева западных лесов Аненга.
Если верить легенде, первопоселенцы Гаона явились с Легкой Победы, мира, чье местоположение неизвестно. Тринадцать первоколонистов, три рода по четыре в каждом и один евнух, жрец Ираона. Три рода поделили мир между собой: Лисиру, Аненг и морские просторы. Жрец благословил раздел, и каждый род стал плодиться и процветать в мире.
Легенда есть легенда. Генетического разнообразия тринадцати человек не хватило бы заселить целую планету, да и в любом случае исследования показали, что первые люди на Гаоне, чьи потомки ныне расселились по Лисире и Аненгу, происходили в общем из того же народа, какой впоследствии заселил большую часть Герентата. Предки мореходов прибыли несколькими тысячами лет позже, их происхождение неясно.
Но первоколонисты либо знали о Крадучке еще до прибытия, либо сконструировали ее сами. Последнее кажется крайне маловероятным.
Герентатские исследователи наткнулись на Гаон уже после того, как экспансионистский импульс у них выдохся, так что единственная угроза от них представлена была горсткой туристов — задохликов без масок.
Но Радх — дело другое. На Гаоне все, от грудного ребенка до старейшей лисирской матриархини в палатке на краю пустынь, верили, что Анаандер Мианаай, верховный правитель Радха, положил завистливое око на Гаон и строит планы его покорения.
К счастью, корабли и неистощимые армии Радха, покорившие тысячи миров и станций, не сумели преодолеть Крадучку. Лишь она стояла между Гаоном и радхаайцами. Гаонцы были уверены, что шпионы регулярно зондируют этот бастион, и хитроумные радхаайцы постоянно измышляют, как бы найти в нем лазейку.
И тщетно указывали холодные головы, что миры Герентата — цель куда крупней и заманчивей, а польза от преодоления Крадучки обесценивается колоссальным риском задачи, что в размахе своих амбиций радхаайцы вряд ли заметят это единственный, маленький, в общем-то отсталый мир. Люди Гаона знали, что эти аргументы — обманка. Верховный правитель Радха вознамерился подчинить себе Гаон. Ну, или так считали жители Гаона.