Медовое путешествие втроем
Шрифт:
– Маечка, душенька, вы решились остричь свои роскошные волосы? Помнится, ранней весной или поздней зимой я увидела вас и от зависти покрылась зелеными пятнами. Такие локоны! Вились штопором! У меня развился комплекс неполноценности, у самой-то на макушке лысинка просвечивает.
Остролистова вытерла рот полотняной салфеткой.
– Ах, дарлинг, нечему завидовать. У меня пару лет назад случился гормональный сбой, волосы посыпались, как пьяные воробьи с веток. Натуральная катастрофа! К кому я только не обращалась – в Америку, Швейцарию, Германию, во Францию ездила. А результат – чистый зеро. Профессор из Нью-Йорка, мировая величина, сказал: «Буду откровенен. Лучше б у вас зубы выкрошились, стоматология нынче владеет прекрасными технологиями. А мы, трихологи, пока можем предложить только пересадку волос с донорской зоны. Но вам эта процедура
– Вот беда, – совершенно искренне пожалела я собеседницу.
– Совсем на мыло изошла, – продолжала жаловаться Майя Михайловна. – От отчаяния смоталась к китайцам, и тамошний профессор посоветовал мне особые пилюли, приготовленные из медведей. Мне это показалось весьма логичным, у мишек-то шикарная шерсть. Сделал он мне капсулки, начала я их глотать. И такая у меня кровожадность открылась! Мяса хотелось. Сырого. Голос в бас превратился, волосы на ногах поперли, прямо колосья. На эпиляцию раз в два дня носилась. А что на голове? Пустыня. И тут мой муж возьми и скажи: «Пупсик! Когда я на тебе женился, у тебя не было гривы на башке. С чего она сейчас-то, в возрасте мудрой черепахи, отрастет? Я люблю тебя не за волосы, хрен бы с ними. Перестань здоровье гробить, ты мне очень дорога как память о юности. А еще я тебя бояться стал, опасаюсь проснуться утром и рядом с собой под одним одеялом Топтыгина увидеть. Кисонька, представляешь, что получится? Тело покроется бурым мехом, а головушка голой останется. Вышвырни все капли, микстуры, мази, таблетки и иже с ними. Закажи себе самые лучшие парики и забудь о проблеме.
– Разумный совет, – пробормотала я.
– Папочка умнейший человек, – застрекотала Остролистова. – Мы с дочкой всегда его слушаемся. Да и как иначе, если муж кредитки блокирует? Знаете, у него свой метод. Он нам все-все разрешает, но если вдруг скажет «нет», то это нет. Не следует в таком случае ему перечить, потому что подашь на кассу карточку, упс, а та не работает. Приходится папочке звонить, каяться… В общем, теперь я хожу в парике. Но возникла новая проблема. Где его купить?
– Сейчас, по-моему, с этим сложностей нет, – удивилась я. – Почти в каждом торговом центре они есть.
– Все вроде не проблема, пока она тебя не касается, – поморщилась Майя Михайловна. – Кругом одна синтетика. Она плохо выглядит, жуткая на ощупь, в общем, брр и фу!
– Можно заказать парик из натуральных волос, – не успокаивалась я.
Остролистова схватила очередной эклер.
– Дарлинг, я тоже так думала. Обратилась в фирму, приобрела десять штук, и тут Мэри Левитина мне глаза-то и открыла. Знаете, откуда настоящие волосы берутся?
Я вопросительно уставилась на собеседницу. Остролистова перешла на шепот:
– Их срезают с трупов азиатских женщин, моют, красят, а потом продают. Нет, только представьте – таскать на башке эдакое! Я сразу все лохмы выкинула и в панику впала. Делать-то что? Спасибо, папочка, как всегда, на помощь пришел. Определил меня в клинику, велел: «Пусенька, полежи, расслабься. Обещаю найти приличную, абсолютно здоровую российскую женщину, которая согласится продать свои волосы. Не хнычь». И вот в лечебнице мне встретилась девушка с роскошными локонами…
Я молча выслушала рассказ Майи Михайловны о том, как она подбила санитарку Инну, игроманку, нуждавшуюся в деньгах, срезать волосы Марины Бойко. В конце концов я не выдержала:
– Так почему сейчас у вас короткая стрижка?
Майя Михайловна пригорюнилась.
– Недолго я той красоте радовалась. Получила ее то ли в конце зимы, то ли в начале весны, а через неделю нас обокрали. Мы с папочкой пошли в театр… Муж у меня – душенька! Слово свое сдержал, купил разных париков, и все волосы от нормальных женщин взяты были. Теперь у меня на любой случай причесоны есть, но тот, что я сама в клинике нарыла, был самый любимый. Хотела я его в театр надеть, а потом передумала. Предстояла премьера, народу соберется уйма, надо нарядиться в длинное платье, надеть брюлики-шмулики, серьги-люстры в уши воткнуть. Но такие подвески требуют высокой укладки, а не локонов по плечам. В общем, осталась красотища
– Очень неприятно, – кивнула я.
– И не говорите! – вздохнула Остролистова. – Главное, никто так и не понял, каким образом нас обчистили. Дом семиэтажный, живем на пятом. Черной лестницы нет, в парадное без звонка не войти, у входа дежурят консьерж и охрана. Возле всех апартаментов, а их в здании семь, сидят парни в форме. Нашу дверь чужой открыть не мог, совершенно исключено. С крыши тоже не проникнуть, рельеф здания такой, что невозможно использовать систему тросов. Я, вообще-то, в этом ничего не понимаю, но в полиции сказали: «Чтобы к вам сверху спуститься, надо родиться человеком-пауком». Создается впечатление, что орудовал призрак, который влетел в открытую форточку, схватил в моей спальне парик, колье из шкатулки и удрал. А кольца, браслеты и серьги, что рядом валялись, не взял.
Майя Михайловна поманила официанта и заказала еще чаю. Затем продолжила:
– Полиция постаралась, кучу народа опросила. Напротив нашего здания расположен затрапезненький домишко, пятиэтажка с коммуналками. Всех жильцов обошли с вопросом: «Может, чего интересное видели? Хозяин ограбленной квартиры заплатит за информацию». Но никто ничего не приметил. Обнаружился лишь один свидетель, как потом выяснилось, алкоголик. Мужик явно хотел от мужа премию получить и нафантазировал вот что: «По стене дома быстро бежал вверх черт со светлыми длинными волосами, а на шее у него была намотана разноцветная елочная гирлянда». Даже полиция от его слов офигела и информатору сказала: «На улице уже темнело, как же вы дьявола-то заметили?» А пьянчуга им в ответ: «Здание напротив прожекторами подсвечивается, я видел Сатану, как вас сейчас. Ловко он карабкался, волосы на ветру трепались, гирлянда разными огоньками вспыхивала. То вроде ничего нет, потом огонек на шее сверкнет. Давайте мне деньги, я вам сведения на блюдечке преподнес».
– И что, вы ему заплатили? – поинтересовалась я, скрывая легкую усмешку.
– Ага, фигу он получил! То ли выдумщик тот мужик, то ли глюки у него от водки начались. Короче, более странного грабежа в Москве не было. Конечно, ожерелья от фирмы «Граф» хорошо стоят, а их у меня было шесть штук. Но ведь и браслеты от Шомэ на заказ сделаны, камни для них папочка на аукционе покупал. Да и колечки-сережки тоже непростые, и мелочь проще унести, положил в карман и уходи. Однако их не тронули. А картины? В спальне Ренуар, в гостиной Гоген, но полотна из рам не вырезали. Ну и на хрена грабителю мой парик? Он, по сравнению с остальным, ерундовская ерундовина. Полицейские в непонятках замучились. Ну да, мы оставили открытой форточку, всегда так поступаем, но в нее взрослому человеку не пролезть. Впрочем, подростку тоже. Разве что младенец протиснется. Только слабо верится в то, что ребенок по отвесным стенам карабкался, он же не муха. Правда, у дознавателя идея появилась: «Вероятнее всего, кто-то из женщин в семье вора страдает алопецией [14] . На колье у него явно был заказ. Такую ювелирку просто так не прут, ее не сбыть, это не массовое производство, значит, под клиента воровали, поэтому и сцапали только ожерелья. А парик грабителю на глаза попался, и тот его для близкого человека прихватил. Не беспокойтесь, отработаем версии, вычислим преступника». Только по сию пору никого и ничего не нашли. Ужасно те локоны жаль! Они мне необычайно шли!
14
Алопеция – облысение.
Глава 29
Расцеловавшись на прощанье с Майей Михайловной и пообещав прийти на благотворительный бал в пользу гигантских бабочек, я поехала в Ложкино.
Настроение упало ниже плинтуса. Похоже, оборвалась последняя тоненькая ниточка. Теперь ясно, что ребенок, пугавший Юрия, был в парике, украденном у Майи Михайловны. Осталась самая «малость» – выяснить, как зовут малышку, где она живет, почему совершенно не боится высоты и кто велел ей изводить моего соседа.
Еще надо узнать, куда подевалась Катя. Ксения утверждает, что ее сестра никак не могла бросить Андрюшу, а Светлана Терентьева в шоке от поведения домработницы, внезапно объявившей о своем уходе. Кому верить? Обе женщины не производят впечатления лгуний.