Медовое солнце иной Ладоги
Шрифт:
Петя растянулся рядом, прямо на песке. Прекрасно понимая, что третий в сложившейся ситуации, мягко говоря, сильно лишний, он тем не менее никуда не собирался вежливо исчезать. Бывают же вредные на всю голову демоны! Вот же ж!
– Алекс, тебе с завтрашнего дня, точнее уже с сегодняшнего пахать две недели, ты бы поспал, – Петя даже взгляда не отвёл от звёздного неба, произнося это.
– З-заботушка. Спасибо, дорогой, – усмехается Алекс. – Увидимся за завтраком. Нет-нет, не снимай, грейся, – останавливает он, замечая моё движение. – Приятных снов.
Он ушёл. Ушёл, блин… А Демон остался. Ок, проявим поверхностную вежливость.
– Вы с Алексом в странных взаимоотношениях.
– Неужели? Заметно, да? – ухмыляется он.
– Более чем. Чего-то не поделили?
– Было дело.
– Слушай, странный ты человек, можешь ответить на вопрос до конца, раз уж начал?
– Могу…
– Зараза!
Он довольно смеётся, но всё-таки продолжает.
– Это произошло давно, совсем давно… То есть далеко не в этом воплощении и даже далеко не в человеческом.
– Охренеть! Ты его того…этого?
– Ага. Сделал. Мы заходили в регресс вдвоём, видели это. Вроде дела давно минувших тысячелетий, а вот ты смотри ж, осадочек остался. М-дя…
– Как у вас тут интересно, друзья мои.
Тоже хочу видеть такое, всё-всё увидеть, понять, вспомнить.
– Задавай вопрос и запускай туда намерение, энергию, тогда будут приходить ответы.
Он замолчал надолго.
– Петь, а тебе всегда скучно, да?
– Есть такое.
– Почему?
– Я не должен был сюда больше приходить, а меня обманули и отправили снова, против воли, поэтому всё…наперекосяк. Алекс возник, когда я почти уже пустился во все тяжкие. Он очень мне помог, и я благодарен ему за это, но скуку, даже скорее усталость от всего, её уже не вытравить.
– Несущая конструкция? – мрачно шучу я.
– Типа того. Я всегда в танке.
– Это бросается в оба глаза.
– Знаю, но вот так, по-другому не хочу. Впускать в себя, открываться не хочу.
– То есть вечный троллинг ближнего своего?
– Угу, бессмысленный и беспощадный.
Не удержавшись, я очень вежливо зевнула, как львица, во все тридцать два немолочных.
– Топай спать, мелкая. Ты ж у нас ещё и дежурная весь день.
– Блин, точно, – буркнула я. – Ещё и учиться не пропустить бы.
– Твоё мимо тебя не пробежит, не переживай. Здесь пространство всё сделает так, что то, что нужно, ты обязательно возьмёшь.
– Благодарю, дорогой, успокоил. До скорой встречи, Демонический.
– Иди уже, – почти на добром отзывается он.
В палатке я мгновенно вырубаюсь, а проснувшись понимаю, что в лагере по ходу давным-давно кипит жизнь.
День третий.
Ёжики ж! Спала часа три всего, ощущение, что продолжается тот же день.
– А где наша ненаглядная дежурная, эта ранняя пташка, от которой сегодня зависят чистота и уют?
Блииин… Это Дими, конечно. Мне б себя сейчас собрать и вытащить из спального мешка. Какой нафиг уют в лагере?..
– Ребята, на зарядку! – Анютка, она ответственная за проведение этого необходимого утреннего мероприятия.
Ляяя! Я выползаю из домика, похожая, как две капли водички, на домовёнка Кузю и соображаю, с чего начать: умывание, зарядка, кухня. Пока я вся в разброде и мысленных шатаниях, Дими, заметив меня, моментально легко и непринуждённо разрешает сию дилемму:
– Ленка, марш умываться, и тебя на бережочке заодно посуда ждёт, её тоже умой.
– Брр. А как же зарядка? – с надеждой в обоих глазах вопрошаю я.
Но мои красивые просящие ни разу не пробуждают сочувствия в этом раздражающе бодром человеке.
– Пока тарелки с ложками моешь, разомнёшься наилучшим образом.
– Ты бесчувственная зверюга какая-то!
– И тебе хорошего дня, – хохочет он. – Не унывай! Уныние – грех.
– Как скажете, падре Димитрий.
У Ладоги, кроме меня и горы грязной вчерашней посуды, нет никто. Мило. Ладно, приступим. Я с наслаждением тянусь всем телом, в палатке фиг растянешься так. Для начала с визгом залетаю в воду.
– Про посуду не забывай! – несётся от кухни.
– Я не забуду тебя никогдаааа! – ору я старую песню, почему-то пришедшую на ум и громко смеюсь.
Прохлада воды моментально смывает сонное состояние. Сегодня Ладога очень комфортной температуры, нежилась бы и нежилась. Такой кайф, друзья мои! Солнце светит, вода чистейшая, спать больше неохота, скоро погружение в волшебство начнётся. Красота ж.
Оказывается, посуда легче лёгкого моется песком. Я напеваю себе под нос и возвращаю ей девственно-чистый вид.
– С добрым утром, русалка, – его голос мурашит по самое…это самое, и настроение шкалит за отметку max. – Как спалось?
– Великолепно! Здесь вообще всё великолепно, – смеюсь я.
– Согласен.
Алекс располагается умываться.
– Ты уже ныряла?
– Да. Меня этот, главный по тарелочкам, быстро вернул к прямым обязанностям, правда. Не разрешает заплывать за буйки, вредина кухонная.
– А непременно хочется за буйки?
Он внимательно смотрит, и я понимаю, что хочется, очень хочется и не раз и всё время с ним, и чтобы не лез никто.
– Да, – я тоже смотрю в его глаза и чувствую, как затягивает и вытягиваться вот вообще не тянет.
– Эй, сладкие, дежурную ждать сегодня? – кричит из лагеря Петя – Кушать, извиняюсь, чистой ложкой из чистой тарелки охота.
– Невероятно! Опять он!
Мы смеёмся. Боги Светлые, как сближает каждая проведённая вместе минутка. До звёзд и обратно хочу прикоснуться.
– Обними меня опять, – просто говорю я.
– Иди сюда опять.
Когда чувствую его всей собой, начинаю лететь, реально лететь, это состояние не описать по-другому. И снова эта мысль: я знаю тебя, всего тебя и роднее нет никого.