Медовый месяц с чужой женой
Шрифт:
Она отвела вниз трикотажную ткань боксёров и, наконец, высвободила меня полностью. Глаза её расширились, казалось, и дыхание перехватило.
Что, Поля, не видела таких размеров? У Витьки в штанишках, видимо, мелковато.
Я прыснул, а девчонка подняла голову и посмотрела мне в глаза.
– А вдруг случайно укушу? – серьёзно спросила она, а я чуть не подавился смехом. – Говорю же, что не умею. Вдруг у меня челюсти сведёт?
– Тогда твоему Витьке не поможет даже операция по выравниванию челюсти, – намеренно повторил это слово и сделал на нём акцент. Зло ухмыльнувшись, я снова пробрался в её волосы. Это уже почти фетишь, хочу их трогать, как больной. Я здесь хозяин, и она будет подчиняться. – Бери в рот, сука, – рыкнул я и толкнул бедрами вперед.
Перед глазами всплыли сцены из прошлого. За секунду меня накрыла кровавая пелена мести, и сейчас новоиспечённой «жёнушке» лучше подчиниться, потому что я за себя не ручаюсь.
Глава 2. Поля
Несколько месяцев назад
Я вышла из больницы и, прислонившись к прохладной стене, чтобы не упасть, позволила себе миг паники. Ноги дрожали, в носу стало мокро, дышать было трудно.
Что же делать? Я уже продала всё, что только смогла: фамильные драгоценности давно закончились, квартира в залоге, коллекторы названивают…
И снова нужны деньги? Да ещё такая сумма, что истерика чуть не накрыла меня в кабинете врача.
Сто тысяч?! Крахоборы! Изверги!
Я опустила голову и, едва сдерживая слёзы, посмотрела на булыжник в руке. Мне его мама дала, утверждая, что это – золото и оно позволит нам жить безбедно хоть тысячу лет. И, конечно же, его прислал папа! Который давно умер.
Пальцы сжались, нагревая холодный гранит, а косточки побелели от напряжения.
Поля, спокойно. Ты справишься. Нет безвыходных ситуаций. Как говорил папа, из любого положения есть как минимум два выхода. Я горько усмехнулась: ну да, именно два. Ограбить банк и продать себя на органы. С удовольствием лишилась бы почки, но, знаю, что это не поможет.
Сейчас я уже не наивная дурочка, как шесть лет назад, когда умер отец, а мама тронулась умом. Тогда я верила, что всё можно исправить. Всё-всё, даже вылечить больной рассудок, главное – хорошо заплатить. Но более двух тысяч дней и ночей, наполненных болью и лишениями, сделали из нежной принцессы ободранную пастушку.
Выдохнув, я на негнущихся ногах пошла к воротам, и вдруг волосы рванул горячий вихрь.
Сумасшедший автомобиль чёрно-жёлтого цвета, будто голодный гепард, нёсся по пешеходной дорожке, что вела к крыльцу больницы.
Люди шарахнулись в стороны, кто-то неприятно закричал, и дикий визг тормозов ввинтился в уши.
Я похолодела.
Впереди медленно шёл мальчишка лет семи. Уставившись в телефон, он не замечал летящего на него железного монстра.
Этот психованный собьёт ребёнка!
Неосознанно ринувшись вперёд, оттолкнула мальчика на газон и пропахала коленями траву. Вывернувшись, зло зарычала, и подаренное «золото», как комета, полетело в машину.
Раздался звон стекла, и авто, поднимая пыль и развернувшись по оси, замерло на краю дороги.
Я вскочила, чтобы осмотреть испуганного ребёнка:
– Ты в порядке? Нигде не болит?
Дверь за спиной хлопнула, жесткий стук каблуков заставил поежится, и над головой послышался злой окрик:
– Ты что, сука, делаешь?!
Темноволосый парень, водитель жёлтой машины, больно потянул меня за плечо. Его лицо перекосилось, светлые глаза метали молнии.
– Ты мне могла башку проломить! А ну, идём, посмотришь, что натворила! Знаешь, сколько это стёклышко стоит? Если тебя продать в бордель, и то не хватит!
Я стряхнула мужскую руку, подняла сотовый и, передав его насмерть перепуганному мальчику, с улыбкой сказала:
– Беги к маме. И смотри на дорогу, а не в телефон.
Малыш испуганно вздрогнул, будто очнулся, и, сорвавшись с места, убежал в сторону больницы.
– Эй, сучка! – взвизгнул сумасшедший водитель. – На меня смотри, когда я с тобой разговариваю!
Я повернулась и, окинув презрительным взглядом парня в рваных джинсах и расстёгнутой рубахе, спросила:
– А на что тут смотреть? Ни манер, ни мозгов. Лишь вывеска «всё куплю». Мне такой фасад не интересен.
– Что? Не интересен?
Казалось, лихач растерялся на миг, затем схватил меня за локоть и потащил к своей тачке, рывком заставил сесть на корточки, почти что носом ткнул в фару.
– А вот это тебе интересно? Знаешь сколько стоит? Как собираешься со мной расплачиваться? Судя по тряпкам, тебе предложить нечего, кроме своей щели. Значит, садись в тачку, буду драть сам и друзей позову, пока не отработаешь…
– И не подумаю!
Отпихнув его со всей силы, отчего парень не устоял и рухнул на задницу, сама поспешно поднялась и посмотрела на него сверху вниз.
– Да, я кинула в машину камень, но это для вашего же блага.
– Ты дура? – Он моргнул голубыми глазами и покосился на здание больницы. Поднялся на худые, но крепкие ноги и, отряхнув джинсы, хмыкнул: – Ну конечно! Здесь же можно встретить только психов! Как я сразу не догадался?
Запрокинув голову он рассмеялся, будто больной. И кто из нас псих?
– Во попал! Ещё повезло, что промахнулась. Фару я заменю, а вот голову на место не поставишь…
– И очень жаль, – серьёзно ответила я. – Может, тогда включились бы мозги. Вы едва ребёнка не сбили, неужели не понимаете? Я даже не говорю о том, что это чудовищное преступление, но, судя по «фасаду», – показала на молодое и довольно симпатичное лицо лихача и ткнула его в грудь указательным пальцем, – у вас и совести не куплено. Случись что-то с мальчиком, ждал бы вас суд, и даже денежки богатенького папы не помогли бы. – Я подняла руку и показала на множество развешанных камер по периметру больницы, а потом посмотрела на побелевшего водителя и продолжила: – Если бы сами выжили, конечно.
Взяла его за руку и потащила вперёд. Парень, к моему удивлению, не сопротивлялся. Через несколько шагов я указала на скрытую высокой травой старую бетонную балку. Оглянувшись, спросила:
– Ваш «мустанг» смог бы перепрыгнуть через это?
Богатенький лихач не мигая смотрел на преграду. Он гулко сглотнул и тихо проговорил:
– У меня «Ламборджини»…
– Да мне все равно.
Я отпустила руку и, развернувшись, поскорее пошла прочь. Напоследок бросила тихо:
– И не стоит благодарить. Впрочем, ее, благодарность, вы явно с папочкой забыли купить на аукционе жизни.