Медовый месяц
Шрифт:
— Но ведь можно было обратиться куда-нибудь, чтобы разобрались, — попыталась подсказать Варя.
— Куда? — пожал плечами дядя Витя. — Милиция здесь ни при чем. Писать в Академию наук? Боюсь, обсмеют. Скажут, сам ученый, а туда же… Впал в маразм на старости лет.
«Правильно дядя Витя боится, конечно, обсмеют, — насмешливо подумал Володя. — И правильно сделают».
— Да у них у самих таких загадок неразгаданных — куча! — не унимался астроном. — Вот я тебе, Варенька, еще один случай расскажу… Года три назад парень один у нас отдыхал. Вот он и поведал. Служил парнишка тот в армии на севере. Рядом с казармой были древние катакомбы. Такие глубокие, сырые и темные, что люди не решались туда спускаться. Однажды ночью стоял он, голубчик,
Вновь хорошо продуманная и отрепетированная пауза.
— Первый след — самый глубокий и четкий. Дальше — все меньше, мельче и незаметнее. И в конце — следы обрываются посреди девственного снега. Дальше их нет. И никого и ничего нет. Ночь. Тишина, снега… Растворился постепенно. Или улетел. В точности как у нас. В нашей обсерватории шутили: «Темнота — друг астрономов». Это правда. А теперь думаю: темнота — друг многих. И для этих загадочных, таинственных личностей — пришельцев не пришельцев, сам не знаю, как их называть, кто там они, — тьма тоже верная подруга. Вот так вот… А ты что себе думала? Жизнь полна загадок и неизведанного. Мы все на звезды смотрели, в свои телескопы пялились… А когда я на земле внимательно вокруг себя огляделся, то увидел, что здесь загадок еще побольше, ну уж никак не меньше, чем на небе. Вроде и близко к нам, совсем рядом, а ничего не поймешь…
Варя задумчиво молчала.
Володя часто предлагал ей вечерами погулять, побродить по пустым пляжам и пестрой набережной, посидеть на скамеечках, сходить в кафе или в кино. Но Варя соглашалась, лишь когда бывший астроном дежурил. В остальные вечера она торопилась домой слушать его удивительные истории.
— Ты ему веришь? — как-то осторожно спросил жену Володя.
— А ты думаешь, он все это сочиняет? — откликнулась Варя. — Зачем? И разве можно столько напридумывать?
— Можно и больше. Были бы фантазия и воображение… Вполне вероятно, что кто-то просто подшучивает над ним. Или он помешался, рассматривая звезды в телескоп. Занятие напряженное… По-моему, ты напрасно тратишь время. Но если тебе так нравится…
Да, Варе очень нравилось слушать старого астронома. Его россказни уводили ее далеко за пределы обыденности, привычного и скучного бытия, примелькавшихся деталей и подробностей жизни. Хотелось необыкновенного, сказочного, таинственного… Душа грезила и мечтала о несбыточном, волшебном, загадочном… Никакой Крым с его горами, за которые вечерами тихо сползало солнце, походя размазывая синьку неба, с его мурлыкающим морем, напевающим о чересчур простой, хотя и загорелой жизни, не могли заменить Вареньке рассказов дяди Вити.
— А вот уже тебе случай с моим внуком, — вдруг припомнил вечером старый астроном. — Очень странное происшествие… Дочь поделилась в письме. Пришел паренек с прогулки, ему шесть лет. Ничего не говорит, но мать вдруг замечает: что-то у него руки все время за спиной. «Почему ты руки все время за спиной держишь?» — интересуется. «А они у меня связаны!» Удивилась, посмотрела — действительно связаны. Развязала. «Никита, это кто же тебе руки связал?» — «Дядя какой-то на улице». — «Что за дядя? Ты его знаешь?» — «Нет, в ближних домах он не живет, я его не помню». — «А какой он из себя?» — «Да обыкновенный! Не молодой, но и не старый». — «И он что — подошел к тебе и связал руки?!» — «Да!» — «И потом ушел?» — «Угу». — «Никита, а если он тебя через плечо перекинет и вообще унесет?! Ты уж кричи если что!» После этого случая дочь стала пристальнее наблюдать за сыном, приказав ему далеко от дому не уходить. Однако сама все думает: непонятно все это… Может, Никита сам каким-то образом связал руки и все наболтал? Он у нас приколист известный. Но зачем и как он это сделал? Тоже неясно…
— Мы на следующий
— А что ж, приезжайте, — радушно согласился астроном. — Это хорошо, когда курортники постоянные. Напишите нам заранее. Мы вам тогда комнату получше зарезервируем.
За неделю до отъезда в Москву Володя случайно познакомился на пляже с туристами, собирающимися на Ай-Петри. И попросил их взять его с собой.
— Варенька, — виновато сказал он вечером жене, — я так давно не поднимался в горы! А хочется! Это всего три-четыре дня. Тебя вполне развлечет своими рассказами дядя Витя. Он прекрасно заполняет собой любые пустующие пространства.
— Ты готов скакать по горам козлом! — недовольно и грубовато высказалась не одобрявшая пристрастий мужа Варя. — Отправляйся в свои горы, но не забудь, что в следующий понедельник мы уезжаем! У нас уже куплены билеты, а менять их очень сложно.
Володя быстро собрался — дядя Витя охотно снабдил постояльца своей личной необходимой горной экипировкой — и отправился на следующее утро, прямо с восходом солнца, карабкаться в горы.
Варя проснулась одна и долго валялась в кровати. Обычно муж поднимал ее чуть свет, чтобы успеть спозаранку схватить самые полезные утренние лучи, еще не палящие и не давящие зноем. Когда пляж раскалялся, Володя предусмотрительно уводил Варю сначала в тень, а затем с пляжа, кормил в столовой и укладывал в полутемной прохладной комнатке домика дяди Вити отдыхать после обеда. Часов в пять, когда жара начинала слабеть, отступая перед неизменным закатом, Володя опять вел Варю на пляж. До ужина.
Так проходили дни за днями. И дома, в Москве, Володя конкретно и разумно распланировал их совместную жизнь по собственному расписанию. Он продумал и предусмотрел буквально все — работу, отдых, Варино здоровье, рождение детей, покупки, ремонт квартиры…
Иногда Варя безрадостно и равнодушно думала, что таким образом пройдет вся ее жизнь — рассчитанная Вовочкой Расчесочкой чуть ли не по минутам. Не муж, а график на двух ногах! И в общем все это хорошо и даже прекрасно — жить рядом с заботливым чутким супругом, растить детей, учиться и работать, переводить книги… Все замечательно. Только тоска, исключительно черно-серых тонов, подбиралась к Варе все ближе и ближе, угрожая однажды навалиться на нее всей тяжестью и болью…
Зачем она вышла замуж за Гребениченко?.. Зачем… Ну все равно за кого-то ей надо было выходить… Лида вон тоже выскочила, не сильно призадумавшись… И вроде не жалела… А Володя очень годился на роль мужа — такой положительный, спокойный, рассудительный… После свадьбы началась рутина и тягомотина. Еще хуже, чем Лефортовская.
Утолив первое любопытство в постели, Варя остыла к семейной жизни окончательно и бесповоротно. Равнодушно относилась к Володиным заботам и вниманию, чаще, чем следовало, отказывала ему в близости, преступно ссылаясь на свою слабость к вечеру. Самое смешное, что муж ей всякий раз верил, — похоже, он доверял ей всегда и во всем. Каждый раз начинал беспокоиться и отправлять супругу в диспансер сделать снимок или посоветоваться с врачом. Варе приходилось скрепя сердце туда тащиться… Не нужно постоянно врать! А потом рассказывать Володе, что в общем все в порядке. Очевидно, она просто устает от учебы.
— Да, — соглашался с ней Володя, — я тоже давно заметил, что ты слишком много занимаешься. Для чего тебе столько языков? По-моему, вполне хватило бы одного английского.
Но Варя упорствовала в своем желании выучить еще и шведский. Шведский просто обязательно. И немецкий бы неплохо…
Да и вообще учиться ей нравилось. Остальное — так, отговорки, притворство, ложь…
Варя оправдывала себя тем, что Вовочка Расчесочка прекрасно знал и отлично понимал — она его не любит. Тогда о чем теперь рассуждать и говорить? И в чем ее вина?.. Да ее вины просто нет! Он представлял, на что идет. И получил то, чего добивался. Вот и все.