Медовый месяц

Лобановская Ирина Игоревна

Она понимала, что, в общем, все еще не добралось до своего логического конца, но чувствовала в нездоровом — или чересчур здоровом? — по ее мнению, стремлении дочери нечто опасное и непредсказуемое. Неля Максимовна запуталась.

— Я должна немного подумать, и потом тебе все объясню.

— Только недолго, — распорядилась Катя. Она часто разговаривала с родителями в приказном порядке. — А то у меня совершенно нет времени на твои размышления.

Куда она так торопилась?

Несколько дней назад

Катя, глянув в очередной раз на неприступного и холодного Гребениченко, вдруг поняла, что пора действовать наступила. Теперь — или никогда. Надо поспешить. Но как заставить его повернуться к ней?! Как вынудить увлечься ею, заинтересоваться, остановить на ней свой выбор?!

Катя не знала, как этого добиться. Но мечтала лишь об этом.

Примерно в то же время Александр огорошил родителей неплохим вопросом. Что называется, прямо под дых.

— Вы не собираетесь стать дедом и бабкой? — беззаботно спросил он их за завтраком.

Родители перестали жевать и переглянулись.

— А что? Есть такая возможность? — осторожно поинтересовался Владимир Александрович.

— Возможность, конечно, есть, но не в ней суть, — строго объяснил сын. — Значит, так… Если пока не хотите, вроде вам еще рановато, то тебе, папа, придется купить мне в аптеке пакетики, или резинки, как они там называются… Я стесняюсь спрашивать.

— А ничего другого делать ты не стесняешься?! — не выдержала Варвара Николаевна. — То, для чего эти пакетики предназначены?! Не рановато тебе?!

Сын не удостоил ее взглядом. Муж замахал руками, умоляя замолчать.

— Мне пора, я в школу опаздываю, — безмятежно произнес Сашка, вставая. — Я вас предупредил!

После лекций в институте Владимир Александрович поспешил в аптеку, а вечером вручил сыну то, о чем он просил. Сашка, не глядя, равнодушно сунул покупку в карман и небрежно обронил:

— Спасибо…

Расспрашивать о подробностях его подростковой — и подрастающей как-то странно, по мнению родителей, — жизни Владимир Александрович не решился. Вероятно, напрасно. Только все равно Сашка вряд ли что-нибудь толком расскажет отцу.

Прошлой весной в Сашкину юность смело ворвалась Люся. Первая женщина. В общем-то девчонка. Но очень разбитная и без комплексов. Она работала продавщицей в ближнем от школы гастрономе, куда Сашка зашел однажды купить матери и младшей сестре подарки к Восьмому марта. Эта обязаловка его всегда раздражала, но приходилось подчиняться общепринятым правилам и дурацким нормам.

Люся стояла за кондитерским прилавком и улыбалась всем и никому. Кругленькое милое личико, явно выкрашенные под блонд кудри и смелые развеселые глаза неопределенного цвета. Девушка Сашке понравилась.

— Что будем брать, молодой человек? — залихватски справилась юная продавщица.

— Вас! — не растерялся тоже достаточно находчивый Сашка.

Девица

довольно расхохоталась, показав изумительные, крепенькие от природы зубы, еще не ведавшие в те времена никакого «Орбита» и «Блендамеда».

— Ух ты! Лихо! Во покупатель пошел! Ах-ах-ах! Прямо зверь! Тигра полосатая!

В этот момент ее слишком не вовремя отвлекли двое седовласых шамкающих мужчин пенсионного возраста, попросивших каких-нибудь конфеток подешевле.

Кудрявая продавщица повернулась и крикнула напарнице звонко и совершенно серьезно:

— Оля! Тут два молодых человека конфеты спрашивают! Обслужи! А то у меня еще один очень солидный покупатель намечается!

К старичкам тотчас подошла полненькая Оля, напоминающая симпатичный колобок, а круглолицая целиком и полностью сосредоточилась на Александре.

— Так ты, стало быть, желаешь меня? — на всякий случай уточнила девушка. — Ах-ах-ах!

— Да! — смело повторил Сашка.

Кудрявая хитро прищурилась. Лукавые глазки внимательно оценивали Сашку и вычисляли его подлинную стоимость.

— А сколько дашь?

— А сколько попросишь! — с молодецкой щедростью, удалью и безудержностью заявил Сашка.

— Ого! — уважительно и удивленно протянула круглолицая. — Ну ты даешь! Врешь, поди? Воруешь, что ли? Меня зовут Люся.

— Александр, — представился юный ухажер. — Я учусь неподалеку. Живу в центре. А ты?

Продавщица погрустнела. Сообразительная Оля-колобок привычно быстро обслуживала покупателей, ловко перекатываясь за прилавком и давая возможность подруге покадриться. Вдруг это ее шанс?!

— Я почти за городом живу, — призналась Люся. — Ездить далеко. Вот с Олькой здесь снимаем комнату. У одной бабули. Подешевле. А тебе небось подарок нужен? Для любимой или для мамаши?

— Для матери и младшей сестры, — уточнил Саша. — Любимой пока нет. И близко к ней не стоял… Может, попробуешь ею поработать? Я ведь уже предложил.

— Ах-ах-ах! Какой проворный мальчик! — вновь почтительно пропела Люся. — Прямо подметки на ходу рвет!

— А другой бы тебе не подошел! В здешней местности это не актуально! — объявил смышленый Сашка. — Я не прав? Слюнтяи здесь не ходят!

Люська довольно фыркнула:

— Еще как ходят! Так и мелькают целый день! Но не проходят! Ты угадал прямо с ходу! Умный! — В ее взгляде вновь проскользнуло уважение. — А учишься где?

— Заканчиваю. — Сашка не стал вдаваться в подробности своего еще не законченного среднего образования и возраста. Очень хотелось казаться старше.

Он вырвал листок из записной книжки.

— Вот мой телефон. А твой?..

— Я дам бабулин, — неуверенно протянула Люся. — Но лучше не звонить, а просто заходить. С девяти до шести. Обед с часу до двух. А подарки? Забыл?