Мэдук
Шрифт:
Друн сказал: "Принц Кассандр и сэр Камрольс решили развлечь нас акробатическими номерами вместо того, чтобы применять насилие по отношению к принцессе. Я аплодирую их благородному решению — на мой взгляд, этот вопрос решен окончательно".
"Склоняюсь к тому же мнению, — согласился король Одри. — У принцессы явно есть основательная причина для ее сегодняшнего странного поведения. Вероятно, в конце концов она сообщит нам эту причину — не так ли, принцесса?"
"Вполне возможно, ваше величество".
Казмир снова вмешался: "Это какой-то фарс! Мы, суверены великих государств, теряем время зря только потому, что дерзкая полоумная
"Нет никакой необходимости терять время, — спокойно возразил Друн. — Пусть совещание начинается".
Король Казмир ударил кулаком по ладони: "Я оскорблен, это неслыханно! Я не стану принимать участие в совете, пока принц Друн не займет предначертанное ему место!"
Мэдук произнесла ясно и отчетливо: "Вижу, что мне придется объяснить мои действия, а также причину, по которой король Казмир так гневается. Скорее всего, это даже к лучшему — пусть все узнают правду. Так слушайте же! Вот что мне рассказала мать.
Давным-давно король Казмир услышал прорицание Персиллиана, Волшебного Зерцала. Персиллиан предрек, что сын принцессы Сульдрун займет место Казмира за Круглым столом и будет править, восседая на троне Эвандиге прежде Казмира. Если это предсказание сбудется, королю Казмиру не удастся осуществить свой тайный план — то есть завоевать все Старейшие острова и стать их единственным правителем.
Долгие годы Казмир не знал имени сына Сульдрун и постоянно беспокоился по этому поводу. Только недавно жрец Умфред раскрыл ему эту тайну: сын принцессы Сульдрун — не кто иной, как принц Друн. С тех пор Казмир придумывал всякие способы сделать так, чтобы предсказание сбылось, но не помешало его планам.
Именно поэтому Казмир предложил созвать совет государей здесь, в Фалу-Файле. Ему нет никакого дела ни до заключения союзов о ненападении, ни до сотрудничества с другими государствами. Его единственная цель состоит в том, чтобы Друн сел на его место за Круглый стол и отдал приказ, сидя на троне Эвандиге — потому что, как только это произойдет, предсказание Персиллиана сбудется, и Казмир сможет убить Друна.
Вчера вечером принц Кассандр убедил Друна сесть на Эвандиг и отдать приказ. Сегодня Друну оставалось только занять место Казмира за Круглым столом, чтобы прорицание исполнилось. После этого его можно безопасно умертвить — скорее всего, сегодня же ночью. Достаточно стрелы, выпущенной из-за живой изгороди, или ножа, всаженного в спину за углом темного коридора — и Друна не будет в живых! Кому Казмир собирался поручить это злодеяние? С нами ехали на север из Лионесса четыре всадника — не стану называть их головорезами и убийцами, чтобы не обвинять их, не располагая уликами, но они не были ни рыцарями, ни стражниками.
Теперь каждый знает то, что знаю я, и понимает, почему я не пускаю Друна на это место. Причуда ли это? Или вполне обоснованный поступок? Судите сами, а потом приступайте к совещанию".
В Зале героев установилась гробовая тишина.
Наконец король Одри огорченно произнес: "Присутствующие потрясены, даже несколько сбиты с толку твоими разоблачениями. Мы выслушали необычайные обвинения. К сожалению, им свойственны ясность и последовательность, обычно свидетельствующие о достоверности. Тем не менее, король Казмир, возможно, способен их опровергнуть. Что скажешь, Казмир, король Лионесса?"
"Скажу, что эта тщедушная юродивая лжет самым бессовестным и безответственным образом, демонстрируя полное
Мэдук издевательски рассмеялась: "Вы что, действительно думаете, что я юродивая? Я никогда не вернусь в Лионесс!"
"Я действительно думаю, что ты сошла с ума, — осторожно выбирая слова, ответил Казмир. — Твои выдумки — не что иное, как бред сумасшедшей. Я ничего не знаю ни о Персиллиане, ни о его предсказании!"
Послышался новый голос: "Лжешь, Казмир! Лжешь, как всегда!" В Зал героев медленно вошел король Эйлас: "Я сам, своими руками, похитил Персиллиана, Волшебное Зерцало, из твоего тайника и спрятал его под лимонным деревом в саду твоей дочери Сульдрун. Единственное, чего я не знал — очередная подлость жреца Умфреда, и без этого уже причинившего невероятные страдания принцессе Сульдрун. Настанет день, когда Умфред заплатит за свои преступления".
Король Казмир молча опустился в кресло; лицо его побагровело. Одри сказал: "Я надеялся, что наше совещание укрепит солидарность королей Старейших островов и поможет удовлетворить наши давние взаимные претензии с тем, чтобы мы могли сократить численность армий и гарнизонов, отпустить домой рекрутов и позволить им возделывать землю, приумножая всеобщее изобилие. Возможно, моя надежда — не более чем наивная мечта".
"Я так не думаю, — отозвался Эйлас. — Должен откровенно признаться, что презираю Казмира как человека. Никогда не забуду и не прощу его жестокости. Тем не менее, мне приходится иметь дело с королем Лионесса Казмиром, и я готов ограничиваться рамками вежливости, если это способствует успеху моей политики. Позвольте мне повторить, в чем состоит сущность моей политики — она предельно проста, и все присутствующие смогут ее понять. Мы не позволим опасному агрессору нападать на мирные государства. В частности, если Даот соберет огромную армию и нападет на Лионесс, мы немедленно выступим на стороне Лионесса. Если Лионесс позволит себе непростительную глупость и вторгнется в Даот, наши войска немедленно выступят против Лионесса. Пока преобладает мир, мы будем поддерживать мир. Такова наша национальная политика".
Король Кестрель Помперольский скептически заметил: "Все это превосходно! Но вы сами завоевали Южную и Северную Ульфляндии!"
"Это не так! Я по праву возложил на себя корону Южной Ульфляндии, будучи законным престолонаследником. Королевство Северной Ульфляндии передал мне умирающий король Гаке — с тем, чтобы я отразил вторжение ска. Я разбил полчища ска, и обе Ульфляндии теперь могут вздохнуть свободно, не опасаясь давних врагов!"
Король Одри тоже не был полностью убежден: "Вы удерживаете земли за моими западными болотами и отказываетесь их вернуть!"
"Я завоевал крепость Поэлитетц, отобрав ее у ска, чего вы не смогли сделать, и удерживаю ее теперь, потому что эскарп, на котором она находится, образует естественную границу между нашими странами. Кроме того, Поэлитетц продолжает охранять Даот, а не угрожает ему".
"Хмф! — надул щеки Одри. — В данный момент не стану устраивать дебаты по этому вопросу; в конце концов, это не так уж важно. Пусть каждому из сидящих за Круглым столом будет предоставлена возможность высказать свое мнение по очереди — скажем, по часовой стрелке".