Медуза
Шрифт:
— Ничего, я все равно рано или поздно выясню, что ты делал у ресивера.
— Малкольм!
— Да-да, все, умолкаю. — Бурча себе под нос что-то невнятное, ирландец вернулся к своему верблюду.
— А он, оказывается, с норовом. — Ханна, допив кофе, поднялась. — Противно слушать.
— В общем, он прав, — решил разыграть кающегося грешника Крис. — Я и сам хорош. Действительно, нечего было лезть к ресиверу. А то, что я был резковат с ним, — так это все жарища. К тому же я не выспался. Впредь подобного обещаю не допускать.
Подхватив рюкзак, Крис направился к верблюду, и Буша приветствовал своего временного хозяина довольным пофыркиванием. Но Крису было
Три часа спустя они уже успели одолеть большую часть пути. Местность снова разительно переменилась. Точно возведенная титанами крепость, вздымались ввысь скалы Адрар-Тамгак, мрачные и неприступные. Стены каньона все плотнее смыкались над путешественниками. Достав карту, Крис попытался определить местонахождение группы. Гигантский пузырь из застывшей магмы, как явствовало из сделанного из космоса снимка, в центре которого они находились, в поперечнике составлял свыше шестидесяти километров. Если говорить точно, этот каньон, в свою очередь, являлся частью исполинской кольцеобразной структуры. Он касался внешнего края второго, еще большего, круга, возникшего сотни миллионов лет назад из прорвавшейся на поверхность планеты и там окаменевшей магмы. Ущелье поднималось, изгибаясь дугой, к востоку, до высоты тысяча четыреста метров.
— Эй, не отрывайся! — крикнула ему Ханна, приветливо улыбаясь и махая рукой.
Подняв голову, Крис заметил, что остальные прилично опередили его. Поспешно свернув карту, он спрятал ее в карман и стал нагонять группу.
Начинали попадаться редкие пальмы — они хоть и давали слабенькую тень, но жесткие их плоды были не по зубам даже туарегам. Об этом Крис также вычитал в одном из путевых очерков. Постепенно путь становился все более труднопроходимым. Верблюды то и дело вопили от боли — их тарельчатые ступни, привыкшие к песку, не приспособлены для странствий по отполированной временем и ветрами округлой гранитной гальке.
Крис молча разглядывал черные стены скал, по обе стороны поднимавшиеся вверх. Вероятно, похожие чувства испытывал Одиссей, проходя на кораблях между Сциллой и Харибдой. Климатологу уже начинало казаться, что вот-вот из-за скалы покажется неведомое чудовище. Тряхнув головой, он отвернулся.
Ханна, следовавшая во главе колонны, подняла руку.
— Посмотрите вперед! — воскликнула она, указывая на пальму, в кроне которой застрял засохший ствол дерева. Рядом стояла акация, и в ее кроне можно было заметить мертвые ветви неведомо как попавшего туда дерева.
— Они принесены водой, — пояснила Ханна. — Падающим вниз с гор водным потоком.
Крис онемел от изумления. Вода забросила сухие ветви на целых пять метров! В сезон дождей осенью и весной здесь наверняка гремят грозы, сопровождаемые проливными дождями. Огромные массы воды устремляются вниз, в каньон. Там они в считанные минуты образуют гигантские запруды, которые в конце концов прорывают препятствия и несутся дальше, сокрушая все на своем пути. Не приведи Бог попасть в подобную передрягу! Крису приходилось читать воспоминания уцелевших в этих катаклизмах. Авторы писали о внезапных подземных толчках, сопровождаемых порывами ураганного ветра, о низвергавшихся с неба тоннах воды, смывавших все, что можно. Недаром бытует мнение, что в пустыне, как ни парадоксально, больше жертв случается от воды, нежели от жажды. И теперь Крис видел перед собой весьма убедительное тому доказательство.
— Все в порядке? Тогда вперед! — раздался бодрый голосок Ханны.
Верблюды
— Григорий, подожди меня. — Тот обернулся. — Знаешь, эти горы кажутся мне какими-то странными, — обратился к греку Крис. — Понимаю, что геологу не пристало оперировать подобными понятиями, но все же — ты ничего не чувствуешь?
Глаза Григория вспыхнули радостью.
— Напротив. Это уникальное в мире место, такого нигде больше не увидишь. Ты ведь наверняка не понимаешь, что мы сейчас у самой Пуповины Мира.
— Что значит — у Пуповины Мира? На самом деле не понимаю.
— Говорит тебе что-нибудь такое понятие, как «пангея»? — Вопрос Григория был чисто риторическим, ибо он тут же дал на него ответ. — Так называют континент, точнее, сверхконтинент, от которого в течение сотен миллионов лет отпочковывались современные континенты: Евразия, Северная и Южная Америка, Австралия, Африка, Антарктида. А ведь все они примерно триста миллионов лет назад представляли собой огромную единую часть суши.
Крис кивнул:
— Знаю-знаю. Потом произошел дрейф континентов — огромная первоначальная масса суши стихийно распалась на отдельные, меньшие, элементы, на нынешние части света.
— Не стихийно, — поправил его Григорий. — Континентальный дрейф имел свои законы. Как и внутренний сверхпривод, наличие которого было открыто лишь в последние годы. Сейчас никто не станет оспаривать, что все прочие континенты расходились от Африки. Африка — центр, та самая Пуповина Мира, если хочешь, сердцевина массы упомянутой пангеи. Под этой гигантской крышкой, выполнявшей функции изоляционной прокладки, зародился исполинский конвекционный поток, устремлявшийся из глубин планеты.
— Какой поток?
— Конвекционный, — улыбнулся Григорий. — Несколько лет назад мы произвели опыт в емкости с теплой водой, в которой плавали соединенные вместе наподобие мозаики куски стиропора. В неподвижной, казалось бы, воде почти сразу же возникли конвекционные потоки, направленные вверх, причем под самым центром этой собранной из кусочков плитки. Теплая вода сама собой пришла в движение. Под центром плитки ее потоки устремлялись кверху, у краев — вниз, разделяя, таким образом, плитку на фрагменты. В точности так же происходило и с пангеей. Сил конвекции оказалось достаточно, чтобы расколоть суперконтинент на отдельные фрагменты и направить их в разные стороны. Когда-нибудь, миллионов эдак через двести, все эти фрагменты вновь соединятся в один, новый, суперконтинент.
Крис, затаив дыхание, слушал геолога.
— А Африка?
— Африканский континент за все это время почти не сместился. Разве что совсем немного на север, и теперь на востоке у долины Рифт обнаруживает тенденцию к разлому, но центр гигантского смещения суши располагался в тот период именно здесь. Буквально под ногами. Здесь находилась исполинская сверхактивная точка. Вследствие незначительного смещения континента к северу упомянутая точка ныне лежит примерно в тысяче километров южнее отсюда у вулканического района в Национальном парке Вирунга. И древние магматические наслоения, по которым мы сейчас топаем, — свидетельство того периода. На протяжении миллионов лет они обнажались и подвергались воздействию эрозии.