Медуза
Шрифт:
Несмотря на международный дух, царивший в Кампьоне не в последнюю очередь благодаря казино, чьи доходы составляли всю городскую прибыль, освобожденная почти от всех налогов и сборов провинция географически представляла собой тупик, находившийся почти в сорока километрах от страны, частью которой она формально являлась. Единственным выходом вовне была грунтовая дорога, бежавшая между виллами девятнадцатого века, расположенными над озером и утопавшими в садах, обнесенных каменными стенами. Далее дорога ныряла под широкую ленту автострады, которая вела наверх сквозь длинную цепочку туннелей, проложенных сквозь Сен-Бернар и Сен-Готард, и в конце концов тонкой струйкой вливалась в невзрачную деревушку на верхнем конце озера.
Несторе оставил свой «мини-купер» – персональную игрушку, которую Андреина, в отличие от Ирэны, не оценила по достоинству, – на официальной стоянке Швейцарской федеральной железной дороги и направился к автомату при входе. Швейцарцы охотно освобождают резидентов Кампьоне почти от всех налогов, но упаси вас Бог не заплатить за стоянку автомобиля.
Коренастый мужчина с эффектно сломанным носом сидел на скамейке в конце вокзала. Тяжелая челюсть, слишком близко посаженные крысиные глазки, оттопыренные уши, бритый череп, черный костюм. Не швейцарец, праздно отметил про себя Несторе, прикрепляя талон об оплате, к лобовому стеклу своего «мини». Он гордился умением определять национальность человека – а иногда даже профессию – по его внешнему виду.
Перейдя через железнодорожную колею, проложенную вдоль проезжей части, Несторе направился в бар на противоположной стороне, отделенный от дороги типичными для этой приозерной местности шеренгами буков, пальм и карликовых сосен. Сверившись с расписанием поездов, он заказал себе большую чашку эспрессо и стаканчик кирша [8] . Перед встречей с Альберто требовалось укрепить дух. Забавно, подумал Несторе: изо всех глупостей, какие он наделал в жизни, а их было немало, эта была последней, относительно которой он мог предположить, что когда-нибудь ему придется к ней вернуться. Если он о ней и вспоминал, что случалось крайне редко, то всякий раз думал, что дело это бесповоротно погребено в прошлом, как и сам Леонардо.
8
Вишневая водка.
Тем не менее, выходит, тело все же обнаружили. И что теперь? «Нужно поговорить». Это, разумеется, означало, что поговорить нужно Альберто. И о чем пойдет речь? О том, что все они в этом замешаны, что цепь крепка лишь настолько, насколько крепко ее слабейшее звено, что один за всех – все за одного и так далее, и тому подобное. Ничего другого быть не может, а это и так очевидно, но как все похоже на Альберто: ухватиться за посланную небесами возможность, чтобы напугать его, Несторе, до смерти.
Для того же и абсурдная секретность свидания! Будто кому-то еще в наши дни может быть интересна «Операция Медуза». Те времена давно прошли, их отделяет от нынешних куда больше, чем три календарных десятилетия. Идеи, казавшиеся тогда новаторскими, теперь общеприняты, а разнообразные политические причины тех событий давно утратили актуальность. Одержимый, как обычно, мыслями о заговорах и контрзаговорах, а также своим фанатичным непропеченным патриотизмом, Альберто, наверное, оставался единственным в стране человеком, который этого еще не осознал.
Сине-оранжевая электричка, состоявшая из двух пассажирских вагонов и контейнера, груженного металлическими мусорными баками и пластиковыми упаковками бутылок с минеральной водой, предназначенными для отеля на вершине горы, остановилась на противоположной стороне дороги. Несторе проглотил остатки кирша, перешел дорогу, вошел в последний вагон и занял место в самом его конце. Оттуда он мог следить за всеми, кто входил после него. Вполне ожидаемый набор: туристы и спортсмены. Уродливый мопс с перебитым носом, встав со скамейки, доставал что-то из багажника красного «Фиата-Панды», запаркованного на стоянке. Номер на машине был итальянский – очень необычно для здешних мест. Минутная стрелка вокзальных часов передвинулась в вертикальную позицию, и электричка, дернувшись, тронулась в путь.
Несторе откинулся на спинку сиденья. Поезд, грохоча, пересек магистральный путь, проехал под бетонным козырьком автострады и, встав на ветхие рельсы узкоколейки, начал подниматься сквозь густые заросли бузины по нижнему отрогу горы, потом въехал в круто изгибавшийся туннель, почти такой же узкий, как тот, куда они отвезли Леонардо, а вынырнув из туннеля, поехал по восточным склонам хребта через узкий просвет в густой буковой роще. Здесь не было подлеска – только прямые высокие деревья, на большинстве из них еще трепетали засохшие листья, а землю покрывала коричневая масса буковых орехов. Воздушная тормозная система с громким свистом сбросила избыточное давление. Тот мопс на вокзале, наверное, – помощник или шофер Альберто, лениво подумал Несторе. Сам Альберто, должно быть, уехал на предыдущем поезде, а возвращаться, конечно, будет на следующем после того, на котором уедет он. Старый хрыч всегда строго соблюдал 'правила конспирации, чтобы не сказать – был на них помешан, ему повсюду мерещились заговоры.
Беллависта была промежуточной станцией, расположенной на окруженном буками плоском уступе перед последним подъемом к вершине. Здесь имелись буфет и касса, закрытые в это время года. На табличке над дверью значилась высота – 1223 метра над уровнем моря, а щиток, прибитый к столбу, оповещал, что пеший подъем на Скуделлате и Маджио занимает два часа, на Кастель Сан-Пьетро – два с половиной. Воздух здесь был значительно холодней и пронзительней, чем внизу, у озера.
Несторе помешкал у станционного здания, якобы близоруко вглядываясь в расписание, пока здоровяки в ярком высокогорном обмундировании не разбрелись по своим маршрутам. Как только они скрылись из вида, а поезд отправился дальше, он огляделся. Вокруг ни души, единственным доносившимся до слуха звуком был шум ветра в деревьях, которые здесь, на открытом месте, уже сбросили почти всю листву. Ее янтарный покров прикрывал щебень между рельсами.
Несторе начинало казаться, что с ним сыграли злую шутку. Не оставалось нечего, кроме как ждать следующего поезда до Каполаго. И еще одна очень неприятная мысль пришла в голову: звонок Альберто мог быть лишь уловкой, чтобы выманить его из дома. А громила на вокзале должен был лишь убедиться, что он действительно сел в поезд, и, как только состав тронулся, рванул в Кампьоне, чтобы вместе с Альберто проникнуть на виллу Несторе. Вероятно, сейчас они роются в его бумагах и вынюхивают его деловые и финансовые секреты, чтобы начать шантажировать. Возможно, Андреины уже нет в живых! Как же, размечтался, цинично подумал он.
И тут раздался тихий свист. Несторе обернулся и увидел мужскую фигуру у деревьев по другую сторону колеи. Поколебавшись, он направился к ней.
– Альберто? – сказал он, подойдя поближе.
Мужчина, пристально вглядывавшийся в него, коротко кивнул, словно подтверждая правильность идентификации.
– Несторе, – он махнул рукой в сторону тропы, по которой пришел, – узкой ленты голой земли, терявшейся в лесу. – Пройдемся?
Казалось, Альберто изменился лишь настолько, насколько меняется оставленное в фондюшнице масло, превращаясь из бурлящей жидкости в серую желеобразную массу. Он немного облысел, прибавил в весе, но манеры и безапелляционный тон остались теми же.