Медвежье озеро
Шрифт:
— Нанук тоже так сказала! Она сказала, что плосколицые отнесут нас в такое место, куда очень скоро придет лед. Но потом начался сильный ветер, и наша металлическая птица упала на землю и загорелась. Мы рухнули в снег… Когда я очнулась, Нанук была мертва, — еле слышно выдавила Каллик и сглотнула ком в горле.
— Это все плосколицые! — прорычала молодая медведица, которую звали Имик. — Они приносят беду даже тогда, когда пытаются помочь!
— Они хотели добра, — вздохнула старуха. — Медведи порой тоже
— Не могу поверить, что больше никогда не увижу Нанук, — прошептала мама-медведица. — Характер у нее, надо сказать, был тяжелый, зато сердце добрейшее!
— И матерью она была замечательной, — пробормотала старая медведица. — Когда наступил голод, она еду и в рот не брала, все отдавала детям, да только они все равно умерли. Несчастная Нанук!
— А я слышала, что Нанук съела своих детей, когда они умерли, — с плохо скрытым злорадством выпалила Имик.
Каллик стремительно обернулась к ней и зарычала.
— Как ты можешь говорить такое? Нанук никогда бы так не сделала! Она любила своих медвежат. Когда я с ней познакомилась, она все еще оплакивала их.
Имик смущенно попятилась назад.
— Ну, я же не сама это придумала, — пробормотала она. — Просто слышала от кого-то, вот и все.
— Нечего разносить гадкие сплетни! — завопила Каллик.
Старая медведица мягко положила ей лапу на плечо.
— Успокойся, маленькая медведица. Наша Имик никогда не думает, прежде чем сказать. Никто из нормальных добрых медведей не верит в эту глупую и гадкую сплетню. Большинство наших братьев и сестер будут очень опечалены известием о смерти Нанук и добром вспомнят о ней.
— Мне так ее не хватает! — прошептала Каллик, опуская глаза. — Она рассказала мне о месте Вечного Льда, где духи танцуют в небесах. Нанук сказала, что это место существует на самом деле, а не только в сказках! Я мечтала, что мы с ней вместе отправимся туда…
Медведицы почтительно замолчали, и вокруг стало так тихо, что Каллик услышала плеск набегающих на берег волн и отдаленные голоса других медведей.
— Я тоже знаю про это место, — нарушила молчание мама-медведица.
Каллик насторожила уши.
— Вы там бывали? — с надеждой спросила она.
Но Канник лишь головой покачала.
— Я бывала, — проскрипела старуха. — Один раз, много-много льда тому назад, когда была молода и полна сил. Это правда — там в небе танцуют духи. Я видела это своими глазами.
Каллик, разинув рот, смотрела на нее.
— А какие они? — спросила она, немного придя в себя.
— Да-да, расскажи нам, Сикиник! — попросила мама-медведица.
— Очень красивые, — ответила Сикиник. — От их морд, лап и изогнутых спин исходит ослепительное сияние и заливает светом все небо. Они дарят цвет и свет этому мрачному месту бесконечного льда и снега. Но я слыхала, что духи танцуют и
Склонив голову набок, Каллик посмотрела в небо. Действительно, оно все еще оставалось светлым, прочерченным длинными розовыми полосами заката. Неужели духи прямо сейчас, невидимые, танцуют над ее головой? Значит, и Ниса тоже здесь?
«Мама, если это правда, и ты видишь меня, помоги мне отыскать Таккика, пожалуйста!»
— Духи-плюхи! — раздался громкий голос за спиной Каллик. Вздрогнув от неожиданности, она обернулась и увидела группку молодых медведей, вразвалку подходивших к ним по берегу. На ходу они с хохотом пихали друг друга и напугали двух медвежат, которые бросив свои забавы, в страхе помчались к маме. — Никаких духов не бывает, а уже тем более, на небе! — с вызовом прорычал один из молодцов.
Сикиник смерила его спокойным взглядом и ответила:
— Возможно, сейчас ты именно так и думаешь. Но ты не всегда будешь безмозглым юным медвежонком. Когда-нибудь ты подрастешь и поумнеешь.
На какое-то время дерзкий медведь растерялся, но потом злобно сощурил глаза и оскалил зубы.
— Старая дура! — рявкнул он и, развернувшись, убежал к своим товарищам.
— Они никого не уважают! — возмущенно воскликнула Имик. — Как они смеют вот так прямо заявлять, что не верят в ледяных духов?
— Подростки, что с них взять? — проворчала Канник.
— Неправда, они не обычные подростки! — возразила Имик. — Они все делают назло и с каждым днем ведут себя все хуже и хуже. Орут, как бешеные, дерутся и гоняются друг за другом, нарочно шумят, когда другие пытаются уснуть. А однажды я своими глазами видела, как они украли рыбу у старого Анартека!
— Да они все время этим занимаются! — поддержала Канник, подтягивая медвежат поближе к себе. — Они воруют еду у всех, кто слабее и не может за себя постоять.
Сикиник тяжело вздохнула.
— Подумать только, я еще застала те времена, когда еды было вдоволь, и все медведи были сыты, так что никто даже не помышлял о воровстве чужой дичи! Тогда каждый медведь знал, что предки смотрят на него с небес…
— Ладно, разговорами брюхо не набьешь, — фыркнула Канник, поднимаясь с земли. Подозвав к себе медвежат, она скомандовала: — Идем ловить рыбу. Ее в озере мало, но мы с вами все равно попытаем счастья.
С этими словами она повела своих малышей к краю воды. Словно по команде, остальные медведицы тоже начали вставать и расходиться. Сикиник устало растянулась на камнях, подвернув худые лапы под еще более тощее брюхо. Старая медведица явно хотела немного вздремнуть, и Каллик заторопилась поскорее уйти, чтобы не мешать ей.