Медвежий угол
Шрифт:
– А вы горячий человек, Лев Иванович! – заметил он, отходя к столу и закуривая сигару. – Как это говорится – горячее сердце, холодная голова и чистые руки?.. Вот насчет холодной головы я как-то не уверен. Тут у вас определенно проблемы. По-моему, вы частенько ставите не на ту лошадь. Странно, что вы до сих пор живы и здоровы. Но, я думаю, на этом деле вы все-таки сломаете себе шею.
– Скорее вам, – любезно ответил Гуров, взаимно переходя опять на «вы». – Приложу все силы и старания.
– Не перестарайтесь, смотрите! – снисходительно предупредил Воронков. – А то, знаете же, инициатива наказуема…
– Спасибо,
– Нет уж, Лев Иванович, – покачал головой Воронков. – Доставлять вас обратно мы не будем. Непродуктивно это, а благотворительностью мы не занимаемся. Скажите спасибо, что живым отпускаем.
– А у вас разве есть другой выбор? – удивился Гуров. – Подряд два убийства представителей из Москвы – многовато будет даже для такого титана химической промышленности, как вы.
– Иногда мне кажется, что с вами именно так и надо было поступить, – мечтательно сказал Воронков. – Ну да бог с вами – живите. Я вас иначе прищучу. Гуманными методами.
Он, видимо, нажал какую-то невидимую кнопку, потому что в дверях кабинета неожиданно появился один из молодцев, доставивших Гурова «в гости».
– Проводи милиционера, Костя! – приветливо сказал Воронков.
– Прикажете отвезти? – озабоченно спросил громила.
Воронков покачал головой и злорадно улыбнулся.
– Ни в коем случае! – сказал он. – Полковник хочет немного перед сном прогуляться.
Глава 16
Гурову ужасно не повезло. В отличие от Крячко, попутки с покрышками судьба ему не послала. Когда ворота воронковской усадьбы с громом захлопнулись за его спиной и Гуров остался в одиночестве посреди холодного непроглядного пространства, как ни странно, больше всего он жалел о том, что не успел как следует прибрать свой пистолет и позволил чужому человеку прикрыть его дурацкой подушкой. Теперь эта история вызовет у Крячко недельный приступ безудержного веселья.
Все остальное волновало его гораздо меньше. Он даже не испугался как следует. Гуров был убежден, что у Воронкова не хватит духу приказать, чтобы его прикончили. Пожалуй, для этого человека стало уже большой неожиданностью и то, что смертью Подгайского вплотную заинтересовались московские органы. Гурову показалось, что Воронков изначально не был готов к этому. У себя в области он сумел обставить все наилучшим образом, но состязаться с федеральными службами пока побаивался, несмотря на хвастливые заявления.
С его стороны следовало ожидать каких-то шагов, но вряд ли теперь они будут столь же зловещи. Мясорубку в Моисеевом лесу Гуров оставлял целиком на совести местных кадров – там они спасали только себя. Спасали неловко, грязно – так, как умели. Воронков вряд ли знает об этом. «Когда узнает – за голову схватится, – весело подумал Гуров. – Самонадеянны вы очень, Анатолий Федорович! На бездарей полагаетесь. Думаете, что ваше вдохновляющее слово чудеса творить будет?»
В поисках попутного транспорта Гуров прошагал на холодном ветру под дождем добрых два часа. Но, как назло, ни одной машины, идущей в сторону Наката, ему не попалось. Потом машины вообще перестали останавливаться, и Гуров, плюнув на все, провел остаток ночи в будке путевого обходчика, которую обнаружил возле переезда. Обходчик попался душевный и нелюбопытный. Он накормил Гурова и напоил его чаем, а утром помог сесть на рейсовый автобус, идущий в Накат.
Вернувшись в поселок, Гуров сломя голову помчался в гостиницу, лелея надежду, что все еще можно поправить, и Крячко, занятый своими охранными делами, не обнаружил вопиющего факта неправильного хранения оружия.
Первое, что он увидел, ворвавшись в номер – это помятую, но чрезвычайно довольную физиономию Стаса. Тот полулежал на кровати и добрыми глазами ел Гурова. А улыбка на его губах расползалась все шире и шире.
– С приездом, Лева! – провозгласил он. – Прямо оттуда?
– Откуда оттуда? – недовольно спросил Гуров, останавливаясь и стараясь не смотреть на свою постель. Ему показалось, что подушка лежит совсем не так, как ее оставил вчерашний громила. – А почему ты не в больнице? Что, если Савинов сбежит? Или его прирежут прямо в палате?
– Не беспокойся, – беззаботно сказал Крячко. – Никуда твой Савинов не денется. Тут без тебя столько всего случилось…
– Что еще? – Гуров тревожно посмотрел на Крячко.
– Все в лучшую сторону! – прогудел Стас. – Все в лучшую сторону! Но сперва ты скажи – был в поместье?
– Как догадался? – кисло спросил Гуров.
– По пистолету, – невинно сказал Крячко. – Все, кто туда едет, оставляют пистолет под подушкой. Это становится традицией.
– Трепло! – с презрением сказал Гуров, опускаясь на кровать и уже без стеснения заглядывая под подушку. – Меня самого увели, можно сказать, под дулами… А где же он?!
– Где ему и полагается быть, – с достоинством ответил Крячко. – Поскольку на время твоего отсутствия мне приходится быть твоим правопреемником, сейчас твое личное оружие находится под моей подушкой. Но если это тебя задевает, я могу переложить его обратно, – лицо его оставалось серьезным, но глаза смеялись.
Гуров сердито насупил брови, но не выдержал и тоже рассмеялся.
– Ладно, твоя взяла, – примирительно сказал он. – И на старуху бывает проруха. Давай, докладывай, что тут за новые обстоятельства, а то господин Воронков таких ужасов мне наговорил – впору белый флаг выкидывать. Почему не спрашиваешь, кто такой Воронков?
– Потому что догадываюсь, – сказал Крячко. – А кроме того, эта фамилия вчера здесь звучала неоднократно. Дело в том, что вечером в поселок приехали наши люди. Я имею в виду – дорогие мои москвичи. Два офицера из службы собственной безопасности МВД и следователь из следственного отдела главка – некий Макаров. Он в главке новенький, я его, во всяком случае, не знаю, но мужик – зверь. Говорит, направлен по личному распоряжению министра. А с ним его коллеги из областной прокуратуры. У этих вид такой, будто они уже месяц лечатся у зубного врача. Сначала они искали тебя, ну а когда им сказали, что ты уехал, подняли на ноги всю милицию и до меня добрались. Я им всю ситуацию и прояснил. Знаешь, что они первым делом организовали? Прямо ночью сделали выезд в Моисеев лес. Я ведь только что оттуда. Мне скоро эти леса по ночам сниться будут!