Мефистон. Кровь Сангвиния
Шрифт:
Когда тварь рухнула замертво, Ангел вытащил искрящий меч, уперся ногами в труп, оттолкнулся, словно от трамплина, и пролетел над головами ксеносов. Те встретили его шквальным огнем, но библиарий уже исчез среди черных клубов, а затем появился вновь — на том же камне, где сидел прежде.
— Их слишком много, — прошипел Антрос, показав Рацелу на огромную толпу привлеченных пламенем и выстрелами зеленокожих, спешивших к ним.
— В этом вся суть, — ответил эпистолярий, вновь указав на стилус. — Записывай и освещай.
Антрос снова посмотрел на воронку и увидел, что теперь Калистарий стоит на расколотой
К тому времени окружающее пространство устилали груды трупов, однако орков собралось столько, что они постепенно теснили Калистария. Но тот, все еще ничем не выказывавший тревоги, просто отступил на шаг, сжал меч обеими руками и вонзил пылающий клинок в землю. Волна огня разошлась под ногами пришельцев, раздались треск, хлюпанье, а затем их тела начали взрываться гейзерами кипящей крови. Туши зеленокожих лопались прямо в доспехах, и обжигающие брызги жизненных соков разлетались во все стороны.
Зеленокожие рядом с Калистарием рухнули замертво на горы трупов. Кровавый Ангел вырвал меч, а затем бросился на уцелевших, ошеломленных этой бойней.
— Рацел, — прошептал Антрос, увидев то, чего не заметил Калистарий.
Мефистон устремился вперед, чтобы добить тварей, но один из лежавших позади орков поднялся и прицелился в него из странного пистолета.
Эпистолярий покачал головой. Луций мог лишь с бессильным ужасом наблюдать за тем, как пистолет извергает синее пламя. Калистарий же как будто предвосхитил выстрел и отскочил в сторону. Если бы не предвидение, он непременно лишился бы головы. Разряд угодил в плечо и подбросил космодесантника в воздух. Врезавшийся в рухнувшую колонну библиарий потянулся к орку, разведя пальцы, и ксенос согнулся от боли, а затем свалился мешком изломанных костей и смятой плоти.
Другой орк воспользовался удобным случаем, чтобы выстрелить в Калистария из крупнокалиберного наплечного реактивного гранатомета. Открывать огонь из подобного оружия на такой близкой дистанции было равносильно самоубийству; тем не менее воронку накрыли клубы пыли и свистящие осколки. Когда они рассеялись, Антрос увидел, что Калистария вдавило в камни, словно игрушку во влажную глину. Его черная броня искрила и покрылась подпалинами, а меч скрутило в бесполезный кусок металла.
Калистарий оттолкнулся от камней и смахнул с лица пыль. Подобное светопреставление привлекло еще больше ксеносов. Вокруг кратера собрались сотни зеленокожих, скаливших огромные клыки. Целый лес стволов был направлен на осыпанного скалобетонной крошкой космодесантника. Калистарий замер, пораженный не количеством зеленокожих, а тем, что случилось с его мечом.
Антрос
— Что… выдохнул Луций, но в это мгновение над полем битвы разнесся ужасающий вой, заглушивший даже грохот взрывов бомб и снарядов.
На развалины опускалась тень, словно что-то заслоняло солнце. Когда лексиканий снова взглянул на воронку, то понял, что это кричит Калистарий. Немыслимый гнев преобразил библиария так же, как это произошло на Термин V. Он поднял руки, словно моля небеса о помощи, из его горла к небесам летел страшный неумолчный вой.
Антрос мог лишь благоговейно смотреть, как небеса отвечают на зов Калистария. Кружащиеся токсичные облака затвердели, превратившись в громадные глыбы камня, а затем рухнули вниз.
Когда исполинские копья начали падать на разрушенный город, сотрясая землю, Луций прикрыл лицо. Немногие из еще стоявших башен рухнули, столбы пыли и пламени вздымались до неба. Антрос взобрался на крыло разбитой статуи и окинул взором улей Гадес. Большая часть пейзажа была скрыта облаками пепла и дыма, но в просветах он видел, что чудовищный град уничтожает целые кланы орков. Впрочем, природа не делала различий: поражала колонны имперской бронетехники, исчезавшие под гигантскими плитами, сбивала эскадрильи штурмовиков «Грозовой ворон».
Буйство стихии усиливалось, а рев Калистария становился все громче. Теперь сквозь гнев пробивались нотки страха, и Антрос чувствовал, как чужие мысли проникают в его разум, пока Кровавый Ангел вопил в бушующее небо. То была агония Калистария.
«Сейчас! — прогремел голос в его голове. — Сейчас!»
Шум в сознании Луция сливался с общей какофонией, пока наконец он не выдержал и не завыл вместе с Калистарием.
Затем, так же внезапно, как и появилась, сцена исчезла. Антрос пошатнулся и упал на пол. Он вернулся в Химические Сферы. Признаков крипты не было, а значит, он находился внутри купола — только теперь уже не цвета слоновой кости. Замысловатая сеть красных линий пересекала всю сферу, и с нее постоянно капало, так что, когда Антрос поднял голову, мелкий алый дождь омыл его лицо, и ему пришлось сморгнуть кровь.
Напротив него в высоком медном кресле, украшенном тысячами крошечных символов, сидел Мефистон. Его лицо снова стало изможденным и мертвенно-бледным, он был одет в привычные алые доспехи и мантию. Один из шприцев, отстегнутый от доспеха, лежал у его ног пустой. Голова Мефистона была запрокинута, глаза закатились, тело обмякло в кресле, как труп, и Антрос подумал, что старший библиарий, наверное, мертв. Тем более он был в крови, заливавшей все вокруг и тяжелыми каплями падавшей на блестящий белый пол.
— Старший библиарий! — закричал Антрос и вскочил на ноги; но его остановила рука на плече.
Рацел кивнул, показывая на дальнюю сторону сферы; на глазах Антроса из воздуха возникло второе медное кресло, покрытое все теми же странными знаками. Когда оно материализовалось из эфира, по полу растеклась причудливая сеть иероглифов, линий и чисел, будто выведенная в крови незримым писцом, — багровая паутина, соединявшая два кресла. Антрос заметил, что кровавые глифы на полу меняются и обтекают его шаги, реагируя на них.