Мефистон. Кровь Сангвиния
Шрифт:
Капитан Ватрен приказал отделению Серифа рассредоточиться и прочесать заваленные телами улицы в поисках живых.
— Сержант Гестиас, докладывайте. Что вы видите?
— Мы вошли через задние ворота. Признаков движения нет. Подходим к колокольне на востоке базилики. Ничего, кроме трупов.
Мефистон подошел к подножию ведущих в ризницу ступеней. Рацел все так же следовал за ним. Кровавый свет их мечей омыл лестницу и осветил вход. Двери были не тронуты, но распахнуты настежь.
На пороге стоял человек, окутанный тенями.
— Вы недостаточно внимательно смотрели, — протянул Радел.
— Нам вернуться? — спросил по воксу сержант.
— Удерживайте
— Ждите за воротами! — рявкнул двум подопечным Антрос и бросился через площадь в ризницу.
— Кто ищет просветления? — теплым и дружелюбным голосом спросил незнакомец.
Он вышел на свет, и Антрос увидел, что этот человек огромен — почти так же велик, как Мефистон, — и облачен в древние силовые доспехи с позолоченной окантовкой. Антрос нахмурился и пригляделся внимательнее. Прекрасные барочные пластины были не совсем такими, как у снаряжения Адептус Астартес, но странно знакомыми, напоминающими о рыцарях, виденных им на старейших фресках либрариума. Воин царственного вида словно вышел из доисторических времен. На поясе его висел шлем с черным поперечным гребнем, украшенный стилизованным знаком Адептус Министорум: стилизованная «I» с черепом в шипастом ореоле. В центре кирасы сиял собственным светом огромный сапфир. На поясе висели позолоченный пистолет и диковинный меч-фальшион, чей изогнутый клинок покрывала искусная гравировка в виде петель и спиралей. Но вся эта роскошь казалась лишь обрамлением для сияющего, веселого лица, загорелого и румяного, для черных, идеально прямых волос, ниспадавших до пояса. Незнакомец казался почти полной противоположностью бледного и беловолосого Мефистона.
— Я — Питер Зорамбус, — сказал, широко улыбаясь, незнакомец, — и я благословляю всех за то, что вы ищете наставления в эти темные времена. Могу ли я узнать ваши имена? — Он протянул руку, приветствуя Мефистона и явно радуясь встрече.
Тот внимательно смотрел на кипящего энтузиазмом человека. Опустилась напряженная тишина.
Зорамбус все так же улыбался, но с каждой секундой улыбка казалась все более вымученной.
Мефистон посмотрел мимо него в темноту ризницы, а затем случилось нечто странное: он пошатнулся, будто у него подкосились ноги. Властелин Смерти оглянулся на ворота, и Антрос увидел, что глаза его наполнились кровью, как тогда, в Карцери Арканум. Но на сей раз красные сферы лучились светом, будто в черепе старшего библиария горело пламя.
Антрос хотел нарушить неловкое молчание, когда Мефистон повернулся обратно к Зорамбусу и вскинул пистолет. Улыбка сменилась добродушным недоверием, и тот поднял руки в примирительном жесте. В следующий миг его голова запрокинулась, пораженная единственным выстрелом из плазменного пистолета Мефистона.
Глава 12
Звук выстрела эхом разнесся по городу; от удара Питер Зорамбус отлетел назад, размахивая руками. Удивительно, но он не упал, а повис в воздухе, содрогаясь, словно огромная марионетка. Казалось, будто кто-то приостановил воспроизведение пикт-передачи в момент его смерти. К тому времени Антрос уже добежал до остальных библиариев и ясно видел, что происходило. Зорамбус дергался все сильнее и сильнее, пока его очертания не начали размываться и исчезать.
— Господин… — начал было
Вместо одного перед Кровавыми Ангелами предстали два Извечных Принца. Оба улыбались.
— Я понимаю вашу тревогу, — в унисон заговорили они. На головах обоих не было ни следа раны, и оба поднимали руки в одинаковом умиротворяющем жесте. — Но я уверен, что мы стремимся добиться одного и того же. Если бы мы только могли обменяться словами, а не выстрелами, я бы объяснил, что вместе мы см…
Капитан Ватрен выругался и всадил в обоих по болту. Принцев отбросило назад, но они гоже не упали, а повисли в воздухе. Несколько мгновений они содрогались, а затем разделились.
— Мы все — сыновья Бога-Императора, — сказали четыре Питера, сверкнув одинаковыми зубами. — И все мы хотим найти Его сокровища. Какие бы, по-вашему, у нас ни были разногласия, уверен, их можно лег…
Ответом стал рев болтеров, когда боевые братья отделения Серифа выпустили очередь снарядов.
— Стойте! — закричал Антрос, но выстрелы заглушили его голос.
Когда же дым рассеялся, то перед ними стояли десятки Извечных Принцев, и каждый из них разочарованно качал головой. Затем они обнажили клинки, вскинули пистолеты и начали спускаться по ступеням.
Керамит столкнулся с керамитом, когда белые рыцари обрушились на алых бойцов тактического отделения.
— Ко мне! — рявкнул по воксу капитан, призывая остальных космодесантников на площадь.
Астартес окружили керамитовой стеной Мефистона и других библиариев, сражаясь жестко и хладнокровно. Но на место каждого поверженного ими воина вставали два новых. Постепенно вся площадь наполнялась рядами одинаковых рыцарей в сияющих доспехах, уже не улыбавшихся, а решительных и хмурящихся. Они теснили Кровавых Ангелов, заставляя их отступать по грудам тел.
Антрос следил за Мефистоном, гадая, не поступит ли он так же, как на Термин в окружении сеполькрале.
Властелин Смерти взбежал по ступеням, легко пробившись через ряды Принцев. Добравшись до дверей ризницы, он обернулся и воздел Витарус над головой. Клинок словно исчез, вспыхнув столпом тускло-красного пламени.
Луций ахнул от изумления, когда жар отдался в его латной перчатке, и выронил болт-пистолет. Он заметил, что то же случилось и с другими Кровавыми Ангелами, вынужденными теперь защищаться от бросавшихся на них врагов мечами и ножами.
Мефистон рассек пылающим мечом воздух, и рыцари рядом с ним вспыхнули, как свечи. Алый свет вырвался из их белых доспехов. Катящиеся по камням воины корчились и выли, истекая кровью, пузырящейся в мерцающем пламени. Исходящий от них жар был столь силен, что воздух вокруг подернулся рябью. Когда Извечные Принцы умирали, их доспехи сминались, словно из них под давлением выкачали воздух.
— Полый огонь! — взревел эпистолярий Рацел, находящийся на другой стороне площади.
Слова учителя предназначались не Антросу, но он все равно немедленно понял их смысл. Конечно, обучение Луция еще не завершилось, но он изучил каждую строку «Пресыщенной косы» — трактата Властелина Смерти о заклинаниях, несущих погибель. Этот том находился под запретом для не столь опытных ученых, как лексиканий; тем не менее он заполучил копию много лет назад и потому знал слова призыва полого огня, которые сейчас чуть не сорвались с его губ. Луций ощущал, как чары пылают в разумах Рацела и Мефистона, и жажда присоединиться к ним едва не захлестнула его, однако он никогда не применял подобную магию. Чувствовать такую мощь совсем рядом, но не иметь возможности опробовать ее в деле было сродни пытке.