Мэгги без царя в голове
Шрифт:
Алекс был в спальне, все еще обнаженный до пояса. Мускулистые, сильные плечи и руки, идеальный пресс. Так бы и съела или хотя бы изнасиловала, и она уже почти совсем твердо решила включить этот пункт в свои планы на ближайшее время.
— До меня дошло, Алекс, до меня дошло!
— Мои поздравления. — Он вынул из шкафа темно-синий шелковый пуловер, натянул его и еще раз пригладил волосы. — Хочешь поделиться?
— Бадди. У него была вторая работа. — Мэгги опять принялась мерить шагами комнату. — Я помню, Берни говорила, что не хочет смешивать — так это называется, да? — не хочет смешивать их доходы. Он продавал страховки. Бадди продавал страховки. Но ему нужна была вторая работа.
Алекс потер лоб:
— Прости, но я не знаю, что из этого следует.
— Вот и хорошо. Потому что я знаю. Готова поспорить, что Бадди работал на Деттмера в свободное время.
— Помогал ему вести адвокатскую практику?
— Может, занимался бумажной работой, рылся в архивах. Не знаю. Смотри: Бадди работал на Деттмера и что-то нашел… нет, я по-прежнему думаю про шантаж. Почему я все время все свожу к шантажу?
— Может, потому, что предыдущий владелец этой квартиры зарабатывал им на жизнь?
— Да, точно, — Мэгги присела на краешек его кровати, — это звучит так правильно. Берни… о боже, Берни позвонит с минуты на минуту, пойдем.
Дж. П. разговаривала по телефону и махнула им рукой, призывая к тишине.
— Конечно, Рыжая. Да, я тебе скажу, если узнаю. Оставайся на месте, пока можешь. Я легко могу выпросить для тебя еще неделю-полторы. А вот и твои друзья.
Мэгги схватила телефонную трубку:
— Берни? Как ты?
— Очень хочется пить, — ответила Берни, и Мэгги ухмыльнулась.
— Но все в порядке?
— Все просто отлично. Я не могу рассказать тебе, кто еще тут лечится, но думаю, что в «Рэндом-Хаусе» будут рвать и метать, когда у одного из авторов закончится срок контракта. Дж. П. говорит, что я могу остаться.
— Я знаю. Мы с Алексом и Стивом рыщем в поисках настоящего убийцы, так что можешь оставаться там… сколько тебе потребуется.
— Вы прямо как три мушкетера. Мне не о чем волноваться. Слушай, Мэгги, это общественный телефон, веришь или нет — я вот не могу поверить, учитывая, сколько мне стоит пребывание здесь, — но все пользуются одним и тем же телефоном. Тут очередь, так что мне пора.
— Хорошо, — Мэгги обеими руками вцепилась в телефонную трубку. — Я скучаю по тебе. Стой, погоди, не вешай трубку. Бадди, Берни. Ты говорила, что ему пришлось найти себе вторую работу, помнишь? Какую?
— А что?
— Неважно. Мы просто… просто собираем информацию. Ты помнишь, что за работу он себе нашел? Может, он работал на Деттмера?
— На кого? Эй, синеглазый, я ничего не слышу. Спасибо. Ох, Мэгги, подчас я чувствую себя здесь как в тюрьме. Но я справлюсь.
— Я знаю, что ты справишься, солнышко. Ты настоящий кремень. Послушай. Деттмер. Окружной прокурор. Он жил в Коннектикуте. Ты там с ним не встречалась?
— Нет. Там я старалась ни с кем не встречаться. Толпа уже проявляет нетерпение, Мэгги, я должна освободить телефон.
— Работа, Берни. Какую работу нашел Бадди?
— Налоговый инспектор. Ты представляешь? Ну все, пока.
Мэгги выключила телефон и бросила его на диван.
— Ну? — спросил ее Алекс.
— Он работал налоговым инспектором. — Она посмотрела на Алекса. — Что такого может натворить налоговый инспектор, что заставит его сымитировать смерть? Из-за чего его могут убить?
Дж. П. фыркнула:
— Что угодно, Солнышко, перечислить? Например, три года закрывать глаза на неуплату налогов за энную сумму наличными. Прикарманивать часть собранных денег, подделывать счета. Ну и, конечно, традиционно популярный шантаж.
Мэгги резко подняла голову:
— Шантаж?
— Конечно. Садись, и я тебе кое-что расскажу.
Мэгги
— В общем, представь, что ты — налоговый инспектор в маленьком городишке. Долгие годы это ничего не значит. Частичная занятость, скромная зарплата, работаешь всего раз или два в год, крупными делами не ворочаешь. Никто тебя даже не ненавидит за то, что ты налоговый инспектор. Но потом федеральное правительство начинает сокращать налоги.
— Но федеральное правительство не устанавливает местные сборы, налог на собственность и все такое прочее, — озадаченно произнесла Мэгги.
— Помолчи, детка. Конечно, не устанавливает. Федеральное правительство сокращает налоги. Это единственный надежный способ выиграть выборы. Но — в нашем случае это очень важное «но» — низкие федеральные налоги означают, что непосредственно штатам перепадает меньше федеральных денег. Взамен они получают ничем не обеспеченные распоряжения.
— Я понимаю, о чем ты, — перебила Мэгги. — Федеральное правительство рисуется, разглагольствует о доступной медицине, образовании, экологии и прочих благах, подписывает все эти указы, но не дает штатам денег на их выполнение. В общем, много хороших и благородных слов, но баксов — шиш. Зато президент и конгресс могут приколоть себе еще по одной медальке.
— И уйма штрафов, если штаты откажутся следовать этим предписаниям. Итак, что дальше? У штатов все меньше денег, верно? Это значит, что города, городки и городишки получают все меньше поддержки от государства.
— И местные сборы начинают расти, — медленно произнесла Мэгги. Ей казалось, что она вот-вот поймет что-то очень важное.
— Как и налоги штата, верно. Но штаты не задирают налоги чересчур высоко, это чревато потерей рабочего места в день выборов. Поэтому они в основном рассылают полезные советы насчет того, как городкам заработать денег и покрыть дефицит бюджета. Новые сборы, повышение сборов, новые виды налогов. Целая куча новых налогов и сборов. И в чем вся прелесть? Когда налогоплательщик осознает, что он разорен, концов уже не найти, федеральное правительство и правительство штата тут вроде как ни при чем. На выходе мы получаем кучу раздосадованных, но неорганизованных налогоплательщиков без малейшего политического влияния. У них полно проблем из-за всех этих новых налогов и сборов, но они уже ничего не могут поделать, и никак не могут повлиять на результат выборов. Это все равно как если бы тебя до смерти защипали утки, и с каждым годом все тяжелее. Так что при словах «сокращение налогов» покрепче держи бумажник. При этом обещанные программы занятости молодежи, пенсии для пожилых, помощь неимущим, образование, чистые вода и воздух и так далее лучше не становятся, только хуже.
Алекс крепко сжал руку Мэгги, затем отпустил и встал.
— Поправь меня, если я ошибаюсь, но, по-моему, это ее конек.
— Ладно, ладно, порой меня заносит. Видимо, душа болит.
— Я был бы очень рад, если бы ты согласилась поделиться секретами своего красноречия с одним небольшим предприятием, за которым я сейчас приглядываю.
— Боже мой! — Мэгги закатила глаза. — Давайте все-таки вернемся к нашим баранам.
Дж. П. подняла руки:
— Так вот, на местном уровне полно таких вот «утиных» налогов, а также новых постановлений. И во многих городках налоговый инспектор имеет право расследовать деятельность любой фирмы. Причем ни повод, ни формальное согласие налогоплательщика или владельца фирмы не требуется. Он может ходить где угодно, рассматривать что угодно — инструменты, оборудование, все бухгалтерские книги.