Мэгги по книжке
Шрифт:
— По-моему, мы уже согласились помочь Венере. Но сначала расскажи про Рэгги Холла.
— А что с ним?
— Он уезжает, вот что с ним.
— Да, его напугала горилла, — кивнула Мэгги. — Вирджиния рассказала. А ты видел?
— Похоже, это видели все. Да, и я тоже. Рэгги — он предложил мне называть его Рэгги, что несравнимо удобнее, чем если бы он просил именовать его Региной, — испугался гориллы, но гораздо сильнее его тревожило то, что еще могло бы произойти. Здесь кроется тайна, я уверен.
Мэгги покачала головой:
— Не волнуйся. Это не имеет отношения к происходящему. Рэгги классный. Табби недавно взялась работать с ним, так что дела у него пойдут в гору, и ему не придется… в общем, он сможет оставить некоторую побочную деятельность.
— Великолепно завуалировано, дорогая. И совершенно зря, поскольку скрывать уже нечего. Где была его голова, когда он придумывал это ужасающее имя? Леди Шпилька. Ужасно.
Мэгги посмотрела на него, расширив глаза.
— Ты… но откуда? Неужели Табби?..
— Неужели Табби рассказала? Замечательно. Значит, Табби знает. Берни, как можно предположить, тоже знает. Ты знаешь. А мне кто-нибудь сказал? Нет. — Он покачал головой. — Я сокрушен, Мэгги, просто сокрушен. Ты не доверяешь мне то, что могло бы оказаться важной информацией.
— Важной? Рэгги разносит других писателей ради забавы и выгоды. Леди Шпилька — это его кукла для чревовещания, его альтер-эго, его секрет, его тайная забава. И что? Зачем это тебе нужно?
— Не знаю. Возможно, потому, что хулиганство не прекращается, а Леди Шпилька тоже в каком-то смысле хулиганит.
— Рэгги не смог бы запустить мышей в комнату Веры или стукнуть Джанкарло носком с четвертаками. Рэгги безобиден. Это невозможно.
— Согласен. Вычеркиваем из списка Рэгги, он все равно покидает этот заколдованный город через несколько часов, так что вопрос о его причастности весьма спорный.
— Тогда зачем ты об этом заговорил? — прищурилась Мэгги.
— Просто так, — улыбнулся Сен-Жюст.
— Да, конечно. Просто так. Ты лишь хотел доказать, что у меня не может быть секретов от виконта Сен-Жюста, великого разоблачителя.
— Опять неверно, дорогая. Видишь ли, Рэгги — наш дорогой Рэгги — Шпилька…
— Заткнись.
— Я еще не закончил. Пожалуй, расскажу тебе всю правду, не стану изводить, хоть это и приятно. Так вот, Рэгги, обнаружив, что вставил кусок обзора Леди Шпильки в рукопись, которую отправил нашей дражайшей Табби, приготовился к возможным неприятностям.
— Но ты сделал вид, будто не знаком с Табби, — Мэгги замахала руками, словно желая стереть из воздуха свои слова. — Ладно, неважно. Кажется, я поняла. Он решил, что Табби всем расскажет? Фу, как это низко. Он думал, что Табби проболтается только потому, что она женщина?
Сен-Жюст приподнял четко очерченную бровь.
— Ладно, ладно. Но, кроме нас с Верни, она никому не рассказала.
— Табби рассказала тебе только то, что знала. Мэгги сощурилась:
— Ты это к чему?
— К тому, что дражайший Рэгги на самом деле мягкотелый, тут ты права. Однако его жена таит злобу на любого писателя, более преуспевающего, чем ее возлюбленный и, разумеется, самый талантливый муж. О, кажется, я тебя удивил. День прожит не зря.
— Ну и молодец, — произнесла Мэгги и наклонилась вперед. — То есть это его жена? Не сам Рэгги?
— Нет, не он. Загвоздка в том, что его супруга зарабатывает больше денег своей интернетной стрельбой из укрытия, чем он — своими книгами. Но довольно о Рэгги и его весьма саркастичной жене, поскольку от них толку мало. Лишь очередное подтверждение, дорогая, что из нас двоих лучший детектив — я.
— Да-да. Мамочка приколет тебе розочку.
— Благодарю за щедрость, но только не к этому костюму. Так, а не пошутил ли кто-нибудь еще? По крайней мере, с час назад я услышал ужасающий вопль.
— Пока что нет, насколько я знаю. Вера согласилась держать меня в курсе, но потом принялась готовиться к лекции. Смотри-ка, вон еще участник вашего конкурса.
Сен-Жюст обернулся и увидел мужчину, точную копию Джанкарло, только со светлыми локонами. Он был в трикотажной рубашке с открытым воротом и широко шагал от бедра. Такая походка означала, что он чрезвычайно горд собой либо хочет «проветрить» неудобную сыпь между ног.
— А вон еще один, — Мэгги заглянула за спину Сен-Жюста. — О, рыжий. Наверняка позирует для шотландских романов, и все такое, как сказал бы Стерлинг. Слушай, Алекс, если ты зажмешь нос и выдохнешь, может, мускулы надуются?
— Не слишком ли часто ты веселишься за мой счет? — сказал Сен-Жюст, глядя, как мужчины встретились, остановились, смерили друг друга взглядом, откинули волосы, фыркнули и продолжили путь. — Словно петухи на гумне. Я удивлен, что они не стали рыть землю шпорами и нападать друг на друга.
— Ты что, а если они поцарапают свои хорошенькие мордашки?
— Действительно. Я провел некоторое расследование и полагаю, что блондин — это Дамьен, а рыжий идет под именем Люсиус. Видимо, произносится как «Люциус». Возможно, он ошибся при написании, хотя сомневаюсь, что он об этом когда-либо задумывался. Тебе не кажется, что оба не разговаривают, а рычат? В любом случае я увидел всех конкурсантов мужского пола и полагаю, Мэгги, что мы можем уже подсчитывать выигрыш.
— Не задирай нос… хотя постой. Участников только четверо? Не слишком-то большой конкурс.
— Четверо мужчин и четыре женщины. Все-таки участие стоило тысячу долларов.
Мэгги молчала, но глаза ее округлялись. Тысяча долларов? За Алекса? И еще за Мари-Луизу?
— Я убью тебя, — произнесла она наконец.
— И ты имела бы право, если бы я проиграл, но я выиграю. А за конкурс костюмов не было взноса, так что не волнуйся.
— Да? Это уже лучше… Нет. Скажи-ка, Алекс, если тут все накроется, деньги мне вернут?