Мегрэ и Клошар
Шрифт:
Да, долго ему будет помниться этот бельгийский речник!
Глава восьмая
Утром их сопровождал Торранс, ибо Лапуэнт провел остаток ночи на набережной Орфевр. Чуть раньше у Мегрэ состоялся довольно продолжительный разговор по телефону с профессором Маньеном.
– Убежден, что со вчерашнего вечера он находится в полном сознании, заверил тот.
– Прошу лишь не утомлять его. Не забывайте, что он испытал сильное потрясение и ему понадобится не одна неделя, чтобы окончательно восстановиться.
Они шли втроем - Ван Хутте между комиссаром и инспектором - вдоль набережной; весело сияло солнце, и их можно было бы принять за праздношатающихся прохожих, наслаждавшихся чудесной весенней погодой.
У Ван Хутте, не захватившего с собой бритвы, отросла щетина из белых волосков, посверкивавших в лучах солнца.
Они остановились в баре напротив Дворца правосудия, чтобы выпить кофе с круассанами. Фламандец невозмутимо, как ни в чем не бывало, съел из семь штук.
Он скорее всего считал, что его ведут к мосту Мари, дабы провести своеобразный следственный эксперимент, и удивился, когда его ввели в серый двор Отель-Дьё, а потом заставили бродить по коридорам больницы.
Но если он и насупил брови, то какой-либо обеспокоенности не выказывал.
– Войти можно?
– обратился Мегрэ с старшей медсестре.
Она с интересом глянула на его спутника, потом пожала плечами. Все происходившее было выше её понимания. Она отказывалась что-либо понимать в ситуации.
Для комиссара предстоящая встреча была последним шансом. Он ступил в палату первым, и больные, как и накануне, уставились, как один, на их группу; Мегрэ своим корпусом частично закрывал Ван Хутте, в то время как Торранс замыкал шествие.
Тубиб следил за их приближением без каких-либо видимых признаков любопытства, а когда его взору открылся речник, то ни в чем не изменил своего поведения.
Что касается Жефа, то он волновался не более, чем в течение ночи. Его руки свободно болтались, лицо оставалось безразличным; он бесстрастно оглядел больничную палату - зрелище для него, очевидно, необычное.
Шока, которого ожидал Мегрэ, не последовало.
– Проходите, Жеф.
– Что ещё я теперь должен делать?
– Подойдите сюда.
– Хорошо... И что дальше?
– Вы узнаёте этого человека?
– Догадываюсь, что это он барахтался в воде, точно? Только вот тогда вечером у него была борода.
– И тем не менее вы его узнаёте?
– Думаю, да...
– А вы, месье Келлер?
Мегрэ едва не перестал дышать, буравя взглядом клошара, а тот смотрел на него, пока не надумал наконец переключить свое внимание на фламандца.
– Вам знаком этот человек?
Испытывал ли Келлер в этот момент колебания? Комиссар был бы готов поклясться чем угодно, что да. Потянулись томительные минуты напряженного ожидания, пока врач из Мюлуза снова не перевел глаза на Мегрэ, и в них не было ни малейшего признака волнения.
– Так вы узнаёте его?
Мегрэ удержался, чтобы не дать вырваться наружу внезапно окатившей его волне чуть ли не ярости против этого человека, твердо решившего - и это он теперь твердо знал!
– ничего не говорить.
Доказательством тому служила тенью промелькнувшая на лице клошара улыбка и затаенное лукавство, проглядывавшее, в глубине зрачков.
Губы Келлера слегка приоткрылись, и он пробормотал:
– Нет...
– Это один из двух речников, которые вытащили вас из Сены.
– Спасибо...
– еле слышно произнес он.
– И он же - я почти уверен в этом!
– нанес вам удар по голове, прежде чем кинуть в воду.
Молчание. У Тубиба не дрогнул ни один мускул - жили лишь одни глаза.
– Вы так и не узнаёте его?
Происходившее тем более впечатляло, что разговор шел вполголоса, кругом рядами стояли койки с другими лежачими больными, которые не только пристально за всем наблюдали, но и вслушивались в каждое слово.
– Вы не хотите говорить?
Келлер по-прежнему оставался неподвижным.
– А ведь вы знаете, почему он покушался на вашу жизнь...
Во взгляде клошара промелькнула искра интереса. Он, надо полагать, изумился тому, что Мегрэ удалось столько разузнать.
– Все началось два года тому назад, когда вы ещё ночевали под мостом Берси. Дело происходило за полночь... Вы меня слышите?
Он подал знак, что да.
– Декабрьской ночью вы оказались свидетелем происшествия, участником которого был именно этот человек...
Келлер, по-видимому, снова размышлял над тем, как ему поступить в сложившейся обстановке.
– Тогда в Сену столкнули другого человека, хозяина баржи, недалеко от которой вы лежали. Ему-то не удалось выбраться из подобной передряги.
И опять - ни звука, и даже полное безразличие на лице пострадавшего.
– Так ли все произошло? Увидев вас в понедельник на набережной Селестэн, убийца струхнул, не заговорите ли вы...
Клошар чуть-чуть, с видимым усилием повернул голову, ровно настолько, чтобы в поле зрения одновременно попал и Жеф Ван Хутте.
При этом в его взоре не было ни ненависти, ни злобы - при желании можно было бы уловить лишь некоторую долю любопытства.
Мегрэ осознал, что ничего путного он от бомжа не добьется, и как только появившаяся старшая медсестра напомнила, что они уже достаточно долго находятся у постели больного, не стал больше настаивать.
В коридоре речник вызывающе вздернул голову.
– Далеко же вы продвинулись, не так ли?
Он был прав. Фламандец выиграл эту схватку.
– Я ведь тоже, - с торжеством провозгласил он, - могу насочинять всякого...