Мегрэ и Клошар
Шрифт:
Возможно, Мегрэ ошибался, но ему показалось, что Хуберт изумлен тем оборотом, который приняла их беседа, и он как-то странно смотрел на брата.
– Он умер от delirium tremens*?
___
* Delirium tremens (лат.) - белая горячка.
– Это ещё что такое?
– Его чаще всего заканчивается жизнь пьяниц. У них наступает кризис и...
– Не было у него никакого приступа. Он был настолько пьян, что свалился...
– В воду?
Жефу, видимо, не очень нравилось, что рядом стоял слушающий их разговор брат.
– Да, именно в нее...
– Это произошло во Франции?
Он опять ответил утвердительно, кивнув на сей раз головой.
– В Париже?
– Там он больше всего и пил.
– Почему?
– Потому что встречался с женщиной, не знаю уж где, и они вдвоем проводили часть ночи, надираясь до чертиков.
– Вы её знаете?
– Фамилию нет.
– Ни адреса?
– Нет.
– Но вы его с ней видели?
– Я их случайно встретил, а как-то раз был свидетелем того, что они зашли в отель. Не стоит об этом сообщать Аннеке.
– Ей неведомо, каким образом погиб её отец?
– Она знает, как он умер, но ей никогда не говорили об этой женщине.
– Вы бы при случае её узнали?
– Может быть... Хотя не уверен...
– Она сопровождала его в момент несчастного случая?
– Понятия не имею.
– Как это произошло?
– Не могу ответить, при сем не присутствовал.
– Где вы находились тогда?
– В кровати.
– А Аннеке?
– Она - тоже, но в своей.
– Во сколько это случилось?
Он отвечал, хотя и нехотя.
– После двух часов ночи.
– Часто ли бывало, что Виллемс возвращался так поздно?
– В Париже да, из-за упомянутой бабы.
– Что точно случилось?
– Я уже сказал. Он свалился.
– Переходя по мосткам?
– Наверное...
– Это было летом?
– В декабре.
– Вы отреагировали на шум его падения?
– Я услышал, как что-то ударилось о корпус судна.
– А крики были?
– Он не орал.
– Вы бросились на помощь?
– Естественно.
– Даже не одеваясь?
– Успел натянуть брюки.
– Аннеке тоже встревожилась?
– Не сразу. Она проснулась, когда я уже был на палубе.
– Когда вы поднимались или когда уже выскочили на нее?
Взгляд Жефа налился почти лютой ненавистью.
– Спросите у неё сами... Думаете, я помню?
– Вы увидели Виллемса в воде?
– Я вообще ничего не разглядел. Слышал только, как что-то барахталось...
– Он не умел плавать?
– Умел. Но, наверное, не смог...
– Вы, как и в Понедельник, запрыгнули в лодку?
– Да, моссье.
– И вам удалось вытащить его из воды?
– Не ранее, чем через добрых десяток минут, потому что стоило его схватить, как он опять погружался в Сену.
– Аннеке стояла на палубе?
– Да, моссье.
– Вы выудили Виллемса уже бездыханным?
– Я ещё не знал, что он мертв. Видел лишь, что он весь побагровел.
– Приезжали ли доктор, полиция?
– Да, моссье. Вопросы ещё не исчерпаны?
– Где это произошло?
– Я уже сказал: в Париже.
– В каком именно месте?
– Мы везли тогда вино "Макон" и разгружались на набережной Рапэ.
Мегрэ усилием воли удалось не показать ни своего удивления, ни удовлетворения. Он, казалось, в один миг превратился в более благодушного, чем до этого, человека, как будто бы сразу расслабился.
– Думаю, я почти закончил свое дело... Итак, Виллемс утонул ночью близ причалов набережной Рапэ, вы в это время почивали на борту, его дочь тоже. Так?
Жеф молчал, лишь моргал глазами.
– Примерно через месяц вы женились на Аннеке.
– Было бы неудобно жить вдвоем на борту судна и не состоять при этом в браке, верно?
– Когда вы вызвали брата?
– Тут же. Три-четыре дня спустя.
– После вашей свадьбы?
– Нет, после несчастного случая.
Солнце уже село за порозовевшими крышами, но темнота ещё не наступила, хотя в этом сгустившемся свете было нечто нереальное, словно набухшее тревогой.
Хуберт, неподвижно стоявший за штурвалом, вроде бы о чем-то глубоко задумался.
– Полагаю, вам ничего не известно?
– О чем?
– О том, что произошло в понедельник вечером.
– Я в тот момент был на танцах, в заведении на улице Лапп.
– А о смерти Виллемса?
– Я находился в Бельгии, когда получил от брата телеграмму.
– Ну что, все кончено или ещё нет?
– нетерпеливо вмешался Жеф Ван Хутте.
– Можно нам садиться за стол?
Но Мегрэ очень спокойно и отрешенно проронил:
– Боюсь, что нет.
Эта фраза произвела эффект разорвавшейся бомбы. Хуберт тотчас же живо поднял голову и пристально посмотрел, но не на комиссара, а на брата. Взгляд Жефа стал, как никогда до этого, агрессивным, он вызывающе бросил комиссару:
– Не соблаговолите ли меня проинформировать, почему это я не могу поужинать?
– Потому что я намерен увезти вас с собой в Париж.
– Вы не имеете права так поступать...
– Я в состоянии через час предъявить вам соответствующий ордер о приводе за подписью следователя.
– И по какой такой причине, будьте любезны сообщить?
– Чтобы продолжить этот допрос в другом месте...
– Я сказал все, что мне было известно.
– А также устроить вам очную ставку с клошаром, которого в понедельник вечером вы вытащили из Сены.