Мегрэ и Клошар
Шрифт:
– Вниз. В районе Пуасси, но не исключено, что и подальше.
– Тогда я. Каждый год во время отпуска я на небольшом судне спускаюсь до Гавра. И знаю окрестности Пуасси тем лучше, что обычно там я храню свою лодку.
Вызвался ему помочь инспектор Невё, ничем не примечательная, сугубо городского толка личность; Мегрэ и не подозревал, что тот настолько увлекается спортом.
– Хорошо. Берите во дворе машину. Вы повезете меня.
Но комиссару пришлось задержаться ещё на некоторое время, так как вернулся Торранс и стал докладывать о результатах
– Все равно, собака действительно сдохла вечером в понедельник, подтвердил он.
– Мадам Гийо до сих пор не может удержаться от слез, когда заходит речь о Несторе. Оба приятеля загрузили труп животного в багажник машины, намереваясь сбросить его в Сену. В кафе на улице Тюренн о них припоминают. Они пришли туда незадолго до закрытия.
– Во сколько?
– Чуть позже половины двенадцатого. Игроки в белот* как раз заканчивали свою игру, и хозяин дожидался конца партии, чтобы опустить ставни. Мадам Гийо также подтвердила мне, краснея, что её муж в ту ночь вернулся поздно, она не знает в каком точно часу, поскольку уже спала, а супруг был в сильном подпитии. Она пустилась заверять меня, что это не входит в его привычки и что это исключение из правил объясняется пережитым им волнением.
____
* Белот: карточная игра.
В конце концов все завершилось тем, что Мегрэ устроился в автомобиле рядом с Невё, и они двинулись в направлении Порт д'Анвер.
– Ехать все время вдоль Сены невозможно, - вскоре стал объяснять инспектор.
– Вы уверены, что баржа уже прошла Пуасси?
– Это утверждает начальник шлюза.
По пути уже стали попадаться машины с открытым верхом, в некоторых спутницы льнули к водителям. Люди начали сажать цветы на приусадебных участках. Где-то промелькнула одетая в светло-голубое платье женщина, раздававшая корм курам.
Мегрэ, прикрыв глаза, подремывал, внешне не проявляя никакого интереса к проносившимся за окном пейзажам, и всякий раз, когда показывалась Сены, Невё называл место, которое они проезжали.
Им не раз встречались баржи, мирно спускавшиеся или поднимавшиеся вверх по реке. На одной из них женщина стирала белье на палубе, на другой стояла за штурвалом, причем в ногах у неё сидел трех-четырехлетний ребенок.
Автомобиль остановился в Мёлане, где к берегу были пришвартованы сразу несколько барж.
– Какое название у судна, патрон?
– "Де Зварте Зваан". Переводится как "черный лебедь".
Инспектор вышел из машины, пересек набережную и завязал разговор с речниками, и Мегрэ издали видел, как они отчаянно жестикулировали.
– Прошли здесь с полчаса назад, - пояснил Невё, вновь садясь за руль.
– Поскольку в час они делают добрых десяток километров, если не больше, то должны быть уже недалеко от Жюзьё.
Действительно, стоило им проехать это местечко, как перед островом Монтале они увидели бельгийское судно, бодро скользившее по течению.
Полицейские обошли его метров на двести-триста, и Мегрэ вышел на берег. И там, не боясь показаться смешным, стал энергично размахивать руками.
За рулем стоял Хуберт, младший из двух братьев, к его губам прилепилась сигарета. Он узнал комиссара, подошел к люку, склонился над ним, затем сбросил обороты мотора. А мгновение спустя на палубе появился худая дылда Жеф Ван Хутте - сначала высунулась его голова, затем показался торс и наконец вся его нескладная, угловатая фигура.
– Мне надо с вами поговорить, - прокричал комиссар, сложив рупором ладони.
Жеф сделал знак, что из-за шума мотора не слышит его; тогда Мегрэ постарался жестами объяснить фламандцу, что тому необходимо пристать к берегу.
Все это происходило в сельской местности. Примерно в километре от них выглядывали красивые серые крыши, белые стены домиков, бензоколонки, золотистыми буквами посверкивала вывеска гостиницы.
Хуберт Ван Хутте включил реверс. Молодая женщина в свою очередь высунула голову из люка, спрашивая у мужа, что происходит.
Маневр, который затеяла баржа, выглядел достаточно странным. Если бы кто наблюдал за ней издали, он пришел бы к выводу, что братья плохо понимали друг друга. Старший, Жеф, указывал на деревню, словно бы веля младшему направляться туда, но Хуберт, стоявший у руля, уже взял курс на берег.
Жеф наконец сообразил, что настаивать бесполезно, и выбросил швартовы, которые инспектор Невё не хуже бывалого матроса поймал на лету, чем явно возгордился. Совсем рядом оказались и кнехты, так что спустя несколько минут баржа застопорилась в русле течения.
– Чего вы ещё от нас хотите теперь?
– прокричал Жеф, выглядевший разъяренным.
Сушу и борт судна все ещё разделяло несколько метров, и судя по его виду, владелец баржи не собирался спускать сходни.
– Вы считаете, что вот таким образом можно взять и остановить судно? Но это - прямая дорога к аварии, и это вам заявляю я, специалист.
– Мне нужно переговорить с вами, - бросил в ответ Мегрэ.
– Вы уже беседовали со мной в Париже столько времени, сколько вам требовалось. Мне нечего вам больше сказать.
– В таком случае я буду вынужден вызвать вас повесткой к себе в кабинет.
– Это ещё что за штучки? Чтобы я вернулся в Париж, так и не разгрузив свой шифер?
Хуберт, более покладистый из двух фламандцев, сделал знак брату взять себя в руки. В итоге он взял на себя инициативу, перебросив на берег сходни, и сошел по ним с ловкостью акробата, чтобы их закрепить.
– Не обращайте внимания, месье. Он говорит истинную правду. Нельзя вот так останаливать судно, где тебе заблагорассудится.
Мегрэ поднялся на берег, чувствуя себя в довольно неловкой ситуации. Помимо всего прочего, теперь они находились в другом департаменте, Сена-и-Уаза, и по закону допрашивать бельгийцев надлежало по письменному поручению коллегам из полиции Версаля.
– И надолго вы нас тут задержите?
– Не знаю.
– Мы вовсе не намерены тут заночевывать. У нас ещё достаточно времени, чтобы успеть до захода солнца добраться до Манта.