Механическая птица
Шрифт:
Я не знал, что сказать. Рейчис казался сейчас каким-то… очень уязвимым. В конце концов я ответил:
— Думаю, ты задолжал мне пару свежих кроликов.
Он коротко фыркнул.
— Одного. Так и быть: одного кролика.
Я чувствовал, как его маленькое тело, прижавшееся к моей груди, мало-помалу расслабляется.
— Спокойной ночи, голокожий.
— Спокойной ночи, Рейчис.
Глава 16
НИ
Вряд ли я проспал более нескольких часов, а проснулся от того, что кто-то звал меня по имени. Да еще хвост белкокота щекотал мне нос.
Я отпихнул Рейчиса и увидел Фериус. Она стояла возле кровати, держа набитые седельные сумки.
— Мы куда-то едем?
Фериус села на стул — тот самый, которым я заклинил ручку двери, чтобы в комнату никто не вошел…
— Пора двигаться, малыш. Ты очухался после происшествия с Черной Тенью, белкокот и гиена почти здоровы, а это место гораздо дороже, чем кажется. Надо седлать лошадей и идти, куда нас приведет дорога.
Я приподнялся на локте.
— А что насчет Нифении? Она едет?
— Не знаю. Не спрашивала.
То, как Фериус сказала это — безразлично и почти презрительно, вызвало во мне чувство протеста. Впрочем, я тут же вспомнил, что чаще всего, когда Фериус злит меня, она просто не хочет, чтобы я задавал правильные вопросы.
— Что за аргоси были здесь прошлой ночью?
— Аргоси? — Фериус демонстративно оглядела комнату. — Кто-то впустил сюда аргоси? Куда катится мир?
— Я видел, как вы с ними менялись картами. Что ты узнала?
Она заложила руки за голову и облокотилась на спинку стула, прикрыв глаза.
— Да всякая ерунда в основном. Тут — торговый конфликт. Там — новый дароменский правитель… О, и какой-то клан джен-теп решил устроить войну с соседями.
— Что? Какой клан?
— Не твой. Хотя, если вдуматься, я не знаю, о каком клане шла речь. Карты не всегда дают точную информацию.
— Тогда зачем вообще их использовать? Почему нельзя просто…
— Потому что это не путь аргоси.
Так она отвечала почти всегда. Особенно если, как сейчас, заходил разговор об ее драгоценных картах. Подобные диспуты заканчивались одинаково — Фериус говорила мне: слова позволяют только описать вещи, но не раскрывают их глубинную суть. Каким-то образом с помощью карт аргоси говорят о том, что они поняли, и о том, чего не поняли. На самом деле они обмениваются не только картами или последовательностями карт; сами способы, которыми аргоси передают карты друг другу, дают представление о важных особенностях значимых событий и людей.
Да, я тоже до сих пор не понял, о чем это вообще.
— Последняя карта, — сказал я. — Та, которую они дали тебе перед самым уходом. Ты никак не могла успеть ее вернуть. Что там?
Фериус ухмыльнулась.
— Это заметил бы один из тысячи, да и то не всякий. Кажется, от тебя ничего не ускользает.
На самом деле от меня ускользает буквально все, но комплимент был приятен. Я покраснел. Я постоянно злюсь на себя за то, что мне так нравятся ее похвалы. Потому, наверное, стоит радоваться, что это происходит крайне редко. Да и то в большинстве случаев она просто пытается меня отвлечь.
— Хватит уже ходить вокруг да около. Покажи карту.
Фериус вынула руки из-за головы и сделала несколько странных пассов.
— Властью огня и железа, песка и шелка, крови и дыхания, пусть откроется правда!
Она соединила руки. Ничего не произошло.
— Ты издеваешься, что ли?
— Глянь вниз, малыш.
На одеяле передо мной рубашкой вверх лежала карта.
— Какой-то закон аргоси предписывает вам постоянно потешаться над нашей магией?
— На длинных дорогах не так уж много потех, малыш. Развлекаемся как можем.
Ну да. Надираетесь, режетесь в карты и проводите время со жрецами любви.
Я взял карту и рассмотрел ее повнимательнее. Рубашка была неприметной, узор не слишком отличался от ему подобных на других виденных мной колодах аргоси.
А картинка?
У меня перехватило дыхание. Она была прекрасна. Вычурная — и одновременно изящная. Фериус — искусная художница, но тут стиль был совсем иным. Богатые цвета — множество оттенков красного, синего и зеленого. Черный, серый и коричневый перетекали друг в друга так плавно, что едва можно было уловить. Мазки кисти были четкими, линии — тонкими и плавными, словно художник просто позволил кисти двигаться, куда она сама пожелает.
Сперва мне показалось, что картина изображает птицу, слетающую с пышного дерева, где листья цвета золота и меди росли на серебристых ветвях. Однако вскоре я понял, что художник изобразил не живые листья. Это были искусно обрезанные кусочки металла. То же касалось ствола и веток. Вглядевшись, я увидел, что и сама птица сделана из металла. Крылья, ноги, перья — все было изумительно тонкой работой искусного мастера.
— Механическая птица? — спросил я.
Фериус кивнула.
— Похоже на то.
Стиль рисунка показался мне знакомым. Он напоминал изображения на коврах и фарфоровых тарелках, которые торговцы иногда привозили в наш город. Это-то и позволило мне определить регион.
— Она гитабрианская, да?
— Я тоже так думаю.
Именно в Гитабрию мы и направлялись, когда попали в переделку с правоверными берабесками. У нас был блокнот, отобранный у Дексана Видериса, где он отмечал всех людей, зараженных обсидиановым червем. Имя последней жертвы не было указано, зато упоминалось место — Казаран. Столица Гитабрии.
— Пока вы играли в карты, ты рассказала тем двум аргоси, чем мы занимались и куда направляемся теперь. Потому они и дали тебе эту карту?
Фериус не потрудилась подтвердить или опровергнуть мою версию, но я был уверен, что прав.
— Итак, аргоси дали тебе еще какое-то поручение в Гитабрии. Значит, они либо пришли оттуда сами, либо получили карту от другого аргоси. Полагаю, нам предстоит выяснить, что она обозначает?
Фериус снова прикрыла глаза.
— Я нужна тебе для этого разговора, парень? Кажется, ты успешно ведешь его сам с собой.