Механические светлячки
Шрифт:
Видишь ли, ветер живет в одних лишь своих сказках. Перестань он их шептать, и сам тотчас исчезнет. Но также ветер любит их слушать. По легенде, ветер - дух маленького ребенка, который слишком верил в чудеса. Он не ушел, как прочие души, на иную сторону мира, а остался скитаться по свету и искать истинное волшебство. Как и всякий ребенок, он безумно любит, когда ему рассказывают сказки. Точнее, полусказки - быль с точки зрения конкретного человека. Для будущих Мастеров платой за способность создавать живые механизмы является три откровения, три полусказки. Ты выполнила условие, сама того не ведая. Теперь Искра будет вечно возвращаться в твои руки.
Стася
– Здравствуйте, - немного растерялась Стася.
– Здравствуйте, - повторил Механический Доктор и заинтересованно склонил голову, оглядывая сидящую перед ним девушку и тускло освещенную мастерскую за ее спиной.
– Приветствую, Доктор, - тихо заметил по прежнему стоящий у Стаси за спиной Мастер.
– Взаимно. А как меня будут звать?
– сверкнул угольками глаз Механический Доктор, обращаясь уже к девушке. Стася оглянулась, но Мастер лишь молча усмехался.
– Бартоломео. Барто, - решила она.
– Так звали моего щенка, правда, но ведь это не имеет значения?..
– О, совсем не имеет!
– обрадовался Механический Доктор.
– Мне нравится это имя! Полагаю, он был Вашим другом?
– Да, очень хорошим другом, - улыбнулась Стася. Сейчас все струны ее души пели в такт с только обретшими голоса струнами Механического Доктора, и она терялась в этом гомоне и звоне, но была, кажется, абсолютно счастлива.
– Молодец.
– вдруг тихо прозвучало за спиной. Стася быстро обернулась, но увидела лишь спину уходящего Мастера.
***
Лето уходило. Оно низало бусы из осколков неба, оставляя их лежать на золотых полях, тяжело вздыхающих под пышной пелериной спелых колосьев, и бусы эти водили хороводы, вычерчивая на волнующейся глади сказочные узоры. Тяжелый, пьяняще терпкий аромат лета - созревшего хлеба, гречишного меда и влажной, сытой земли, прогретой солнцем, как свежий сдобный каравай, висел в воздухе распростертыми крыльями очередного сказочного чудища. Тонкими гибкими жилами-щупальцами прокрадывался в него свежий запах трав и скрытого от человеческих глаз пышными зарослями спорыша и лопуха ручейка, который пел свою извечную песенку в глубине небольшой рощицы на краю поля. Со скрипом рассохшейся двери в эту симфонию вплелись финальные нотки: металла, масла, выделанной кожи и мелкой алмазной крошки, висящей в воздухе мастерской волшебным туманом. Здесь, как всегда, витал полумрак: он жил в рытвинках утоптанного земляного пола, складках многочисленных занавесей и покрывал, в глубине картонных ящиков с деталями и особенно в углах, он шептал и тянул свои щупальца к единственному теплому созданию - лежащей в тусклом кругу желтого света керосиновой лампы работе Мастера, над которой он склонился так низко, будто пытался поддеть нити сказок носом.
Стася по обыкновению тихо поздоровалась, сбросила с плеча порядком натерший уже ремень сумки и, вымыв руки, направилась к своему столу.
– У меня есть для тебя кое-что, подмастерье, - вдруг сказал Механических дел Мастер и стремительно скрылся за занавесью. Вскоре он вышел, держа в руках трепещущий синеватый кокон, в котором бился фиолетовый механический светлячок. Стася смотрела на маленькое создание, будто завороженная.
– Достань его, - попросил Мастер.
Нити кокона лишь слабо тренькнули под ладонью, тут же оплетя ее и заполнив брешь. Светлячок пару раз ткнулся в подрагивающие пальцы и сел на них, цепко обхватив лапками. Вдруг он застрекотал, и Стася увидела, что на полированном фиолетовом брюшке пылающей нитью проступает золотая надпись. Всего одна буква-вензель - "С" - словно довершила образ крохотного механизма, будто бы повернула потайной ключик, и что-то щелкнуло в механическом светлячке, щелчком отозвавшись в самой Стасе.
– Он мой?
– тихо-тихо, чтобы не спугнуть сидящую на кончиках пальцев сказку, спросила Стася. Ей не верилось, что Мастер, сам Механических дел Мастер, сделал для нее, Стаси, только ее волшебного светлячка.
– Твой, - теплыми бархатистыми щупальцами поплыл по комнате голос Мастера, сплелся с ветерком, взъерошившим Стасе волосы, и, распахнув окно, умчался прочь. Светлячок на ладони перебрал прохладными металлическим лапками и, утробно заурчав, будто маленький кот, сорвался в полет, поймал ветерок за гриву и в следующее мгновение смешался с мириадами светлячков-звезд в темно-синем небе.
– Хм... Значит, еще не время, - задумчиво заметил Мастер.
– Но я должен был тебе его отдать. Знай, подмастерье, он вернется, когда придет его час.
– А когда же оно, время это, придет?
– запирая непрошенные слезы, спросила Стася. Расставаться с нежданным счастьем, которое вот уже сидело у тебя на ладони, ей было нелегко. А ведь не знала еще, что за счастье принесет ей ее механический светлячок. Когда еще теперь узнает?
– Этого я знать не могу. Думаю, ты должна закончить что-то, чтобы твоему счастью было место в твоем мире.
Стася недоуменно оглянулась на заинтересовано застывшего в дверном проеме Барто.
– Не его, - проронил Мастер.
– Он лишь часть цепи. Да, он - твой друг, но он только один паззл из тысячи. Нельзя всегда смотреть лишь на тысячную часть. Ищи.
– Но мне больше ничего не нужно. Мне никогда не было так светло на душе до этого!
– убежденно проговорила Стася.
– Да, ты нашла свое Солнце. Вот только видя одно Солнце, ты теряешь целую Вселенную. Чтобы увидеть ее всю, нужно согласиться, чтобы наступила ночь. Таков порядок. Ты уже знаешь, как определяются светлячки. Он выбрал тебя, Станислава.
С этими словами Мастер развернулся на каблуках и ушел, мягко прикрыв дверь. Как всегда, ничего не пояснив, но только запутав. Стася долго стояла посреди мастерской и думала над странными его словами. А еще над тем, что Мастер впервые назвал ее по имени. И Стасе казалось, что это значит что-то очень важное, вот только ответ ускользает от нее, и она никак не может его поймать.
***
Рассвет перечеркнул небо от края до края стаей сказочных жар-птиц, будто летящих связанными незримой нитью ветерка. Дрожит, натягивается нить, звенит тишиной, как гитарная струна под пальцами. Ей вторят тонкие паутинки с нанизанными бусинками росы. Вот и снова в город пришла осень. А Мастера все нет.