Механические светлячки
Шрифт:
– - Эм... А, ну ладно, - протянула Стася.
– До свидания.
– не лучшее решение - беседовать со странными незнакомцами на крыше.
– - До свидания, - подтвердил тихо Мастер.
***
Утром следующего дня Стася, как обычно, зачитавшись с утра книгой, бежала на занятия, срезая путь через дворы, по виляющим ручейкам пугливых тропинок, среди причудливого нагромождения будто нарисованных прямоугольников домов. Она не раз видела, как строят новые дома, но почему-то именно в этой, бетонно-серой части города, ей казалось просто нереальным, чтобы когда-нибудь здесь ворчали длинношеие краны и коренастые силачи-камазы. Намного охотнее бы поверилось, например, в то, что однажды ночью в город пришел сказочный великан, по своим великаньим меркам
Стася еще издалека заметила плачущую на дальней скамейке в глубине двора девушку. Она теребила в руках не то открытку, не то фотографию, смотрела на нее и плакала еще сильнее. Поколебавшись немного, Стася перевела стрелку часов на своей руке на двадцать минут назад - как ни странно, это помогло успокоить активно протестующую совесть, и направилась к девушке. Когда она уже почти дошла, девушка вдруг подняла голову, изумленно посмотрела перед собой и совершенно неожиданно счастливо улыбнулась сквозь слезы. Наспех вытерев соленые капли с щек, она оправила одежду и легко взбежала по лестнице в подъезд напротив, совершенно не заметив отошедшую чуть в сторону Стасю. На скамейке лежал, слабо мерцая потухающим огоньком, механический светлячок, только на этот раз на его брюшке была выгравирована буква "И".
Весь день Стася только и думала, что о той странной истории, свидетелем которой она невольно стала, и о крохотном блестящем насекомом, оставленном ею на скамейке. Вечером она возвращалась домой через тот же двор, а светлячок по прежнему лежал на старом месте. Люди проходили мимо, даже садились на скамейку, будто не замечая крошечный механизм. Будто не видели они и тончайших прозрачных нитей, пульсирующим коконом опутывающих светлячка.
Стася дождалась, когда уйдет последняя сидящая на скамейке прямо рядом со светлячком старушка, которая, как и все до нее, не обратила на него ни малейшего внимания. Подойдя к слабо звенящему механизму, девушка долго рассматривала его, а затем аккуратно взяла в ладони и быстро ушла прочь. На ходу Стася всматривалась в светлячка, который, казалось, начал оживать в ее руках. Как и предыдущий, он был похож на причудливую игрушку. Под тонким жестяным корпусом что-то тикало и щелкало, словно маленькое сердце, слабо подрагивали тоненькие суставчатые трубки-лапки и ажурные проволочные крылышки. На кончике брюшка, под узором из проволоки, мерцала теплым желтым светом маленькая лампочка.
Остановилась Стася почти упершись носом в слегка покосившуюся, старую, но крепкую деревянную дверь. Очарованная хрупким созданием в своих ладонях, она совершенно не замечала, куда шла, место же это было ей незнакомо. Светлячок в ее руках затих, в нем что-то щелкнуло, и огонек, мигнув последний раз, крохотным салютом вырвался вверх, тут же со свистом пронесясь перед самым Стасиным носом сквозь плотно пригнанные доски двери. Девушка внимательно рассмотрела место, в котором пропал огонек, но ни подпалинки, никаких вообще следов там не оказалось. Подталкиваемая любопытством, она осторожно толкнула дверь - было похоже, что в этом доме давно никто уже не жил.
Открылась дверь беззвучно, мягко провернувшись на заботливо смазанных петлях, только снаружи выглядевших заржавевшими. В лицо тут же ударил запах железа, выделанной кожи, бумаги, дыма и чего-то еще, уютного и теплого, что Стася не смогла разобрать. Дом был жилым. Под потолком, на стропилах, мерцали четыре керосиновых лампы, сквозь прореху от оторванной с оконного проема доски лился дневной свет, яркой лужицей растекаясь по старинному полированному временем и тысячей ладоней столу. Везде: на полках, столах, стульях и просто на полу громоздились шаткие башни книг, тетрадей, стопок исписанных, исчерканных какими-то схемами и расчетами листов, мерцающими в свете горами сокровищ поднимались беспорядочно рассыпанные на кусках бумаги и ткани стальные, медные, латунные, жестяные детали. За столом, низко склонившись над работой, сидел спиной к двери мужчина. Стася попятилась, опомнившись, и уже хотела неслышно притворить дверь, когда он вдруг сказал.
– Спасибо. Положи светлячка, пожалуйста, вот на тот стол, - и махнул рукой вбок.
– Здравствуйте, - тихо сказала Стася и осторожно, на носочках прошла к указанному месту. Здесь детали были выложены в строгом порядке на куске пожелтевшей мягкой ткани, а на углу стола стояла сваренная из тоненьких алюминиевых прутьев емкость, в которой беспорядочно лежали
– Называй меня Мастером, - улыбнулся он неожиданно теплой улыбкой и указал другой рукой на стул рядом со Стасей. На нем тоже лежали какие-то записи, но места, чтобы сесть худенькой девушке, было достаточно.
– Вы занимаетесь только тем, что изготавливаете их?
– спросила Стася, указав на висящего над ладонью светлячка.
– Не только их, но да, я мастерю всякие необычные механизмы, - кивнул Мастер.
– А что это?
– Механические светлячки, - улыбнулся Мастер, отпустив порхающего светлячка в изящную серебристую клетку, на подобие птичьей, где уже вились штук десять таких же механизмов, но не вылетали, не смотря на то, что расстояние между прутьями было намного больше них.
– В смысле, как они...
– Генерируют счастье, можно сказать.
Стася отодвинула нагроможденные на углу альбомы и тетради в плотных кожаных переплетах и уселась, не отрывая взгляда от Мастера. Он же, стоя к ней в полоборота, быстро защелкнул какие-то затворы на брюшке очередного лежащего на столе механизма,смахнул мягкой тканью металлическую пыль с блестящей поверхности стола. Спустя пару минут он заговорил:
" Еще древние говорили, что мир можно превратить в Ад, оставив человеку лишь страдания, но можно превратить в Рай, дав ему несколько крупиц счастья. Можно было бы избежать миллионов смертей и сотен войн, лишь только дав одному единственному человеку лучик счастья. Одна кроха этого светлого чувства способна изменить целый мир. Эти механизмы - как ты их назвала, механические светлячки - не просто мерцают. Частота светового пучка в них подстраивается под каждого конкретного человека - того, для кого сделан механизм. При воздействии этого излучения в мозге проходит самая обычная химическая реакция, но результат выходит чудесным: человек то ли вспоминает нечто теплое и ясное из своей жизни, то ли начинает видеть все глазами счастливца. Обычная лужа может показаться ему волшебным порталом в иной мир, а то, что его пугало минуту назад представляется не более чем интересным приключением."
– Вы дарите людям счастье... Научите меня, пожалуйста...
– Хорошо, - тихо заметил Мастер.
– Попробуй начать с себя.
– Но как?
– Иди сюда.
Под ловкими пальцами Механических дел Мастера снова создавалась новая стальная жизнь. На столе перед ним распростерся блестящий каркас, напоминающий человеческий скелет, на полу рядом были грудой насыпаны разнообразные детали, кусочки ткани, зажимы. Инструменты же аккуратно лежали на вельветовом полотне в выдвинутом тут же ящике стола. Стася стояла и смотрела, как скелет обрастает сетью патрубков-нервов, как смазываются "суставы" и затягиваются винты на стыках. Руки Мастера порхали, чуть дотрагиваясь до металла, словно играя на невидимых струнах, оплетающих заготовку, как и все вокруг. Эти же струны невесомым пологом висели в воздухе и звенели голосами, звуками или как сейчас - тишиной. Они становились осязаемыми лишь за окном, спускаясь по стеклу причудливой вязью октябрьского дождя, пришедшего в город вместе с сумерками.
***
Всю зиму, как только оканчивались занятия, и выдавалась свободная минутка, Стася спешила в мастерскую. Там, в теплом, пропахшем волшебством помещении , Механических дел Мастер учил ее тонкостям того ремесла, которое сам любил всей душой. Под их руками ткались все новые и новые механизмы: часы, странные, необычайно красивые таинственные приборы, которые Мастер уносил, завернув в куски выделанной кожи, механические светлячки и многое другое. Мастер подолгу рассказывал об особенностях различных материалов и конструкций, но совсем не так, как писали в книгах. Он учил, в какой материал можно вдохнуть жизнь, а какой навсегда останется холодным и мертвым, сколько его не грей, объяснял, какой материал станет в руках добрым, а какой - скорее послужит злу, и как лучше использовать свойства их обоих. Мастер говорил, что только учтя тысячу мельчайших факторов и старательно собрав единственно верный набор деталей, можно создать целостный механизм, такой, каким он и был задуман, так как каждая, даже самая маленькая составная часть, может полностью изменить конечные свойства. различить свойства, которыми обладает та или иная деталь можно, если присмотреться к хрустальной паутинке, опутывающей каждый предмет в нашем мире. Мастер называл ее тенями сказок ветра, или же просто его сказками.