Механический рай
Шрифт:
— Хорошо лежишь, — сказал Кича. — Как икона. Свечку в руку еще не ставили?
— А чего ты вообще прыгнул? — спросил Жмох.
— Дозу перебрал, что ли?
— Или столкнул кто? — поинтересовался Аист.
— Ты скажи, он у нас так полетает! С подъемного крана. Нет, правда?
— Думал, бассейн внизу, — отозвался наконец Гера.
— Ну, чего приперлись? Здесь, между прочим, госпиталь, а не помойка сраная, где вам всем и место. Смотрите, как бы медсестра милицию не вызвала. Он оглядел вытянувшиеся лица приятелей и усмехнулся:
— Не боись, я отмажу.
— Короче, расклад такой, — нерешительно произнес Дылда, взяв руль управления на себя. Он негласно числился первым заместителем Геры. — Живчики совсем оборзели, а Пернатый и вовсе съехал. Сегодня ночью разборку устраиваем, Назрело. Но без тебя не начнем.
— Пошевели пальчиками, — вставил Жмох. — Члены не отнялись? Могу свой одолжить.
— Твоим пупырышком только мух щекотать, — огрызнулся Гера. — Что произошло?
Ребята переглянулись, заерзали, не решаясь начать. Они знали, что слушать об этом Гере будет неприятно.
— Лешку-Лентяя они поймали. И измордовали так, что тот сейчас в Склифе загорает, — сказал Дылда.
— Он в парке с девчонкой гулял. А парк общий, ничей. Так мы договаривались. Это не дело.
— Лентяй вышел из нашей компании, — задумчиво произнес Гера, чувствуя, что они чего-то не договаривают. — Зачем вмешиваться?
— Еще не вышел. Только хотел, — вмешался Кича.
— Ему нос сломали, руку, пару ребер. Били ногами и литыми трубками. Ты сейчас по сравнению с ним хоть в кино можешь сниматься.
— А девчонка кто? — спросил Гера, уже начиная догадываться.
— Света твоя, — ответил кто-то из них. — Сам будто не знаешь, что они последнее время дружбу водят?
— Так, понятно. — Гера нахмурился. То, что Леша, который был старше него года на три, ухаживал за Светой, Герасима не сильно трогало. Он не мстительный собственник, чтобы чинить препятствия, к тому же относился к девушке больше как к другу. И у нее своя голова на плечах, чтобы сделать правильный выбор. Лешка неплохой парень и вовсе не лентяй, просто толстый. И умный, не чета этим придуркам. Хотел завязать с их компанией — и пусть. Никого не держим.
— Что со Светой? — спросил он.
— Тоже маленько пострадала. Стала вмешиваться… Короче, голову ей пробили, — сказал Дылда. — Они, видно, решили, что ты в больнице надолго застрял, вот и пошли вразнос.
— А она сейчас где?
— В другом госпитале. Во взрослом. Это ты у нас с малолетками кантуешься. — Приятели заржали, но под сердитым взглядом Геры остановились.
— Да ты не бзди, жить будет, — сказал молчавший до сих пор Кент. — Я справлялся у родителей. Правда, они меня чуть матом не послали… Недельку поваляется, станет как новенькая игрушка. Сможешь снова заводить.
— Так что решим? — неуверенно спросил Дылда, поскольку Гера молчал.
— Одежду принесли?
— А как же! И размерчик твой, как положено.
— Тогда поторопимся. Нечего языком трепать.
Отправляясь к своему наставнику по кукольному ремеслу Белостокову, Драгуров вообще не был уверен, жив тот или нет. Телефон угрюмо молчал, слышались
На его счастье, старый учитель пока не собирался помирать. Он вел тихую жизнь многолетнего, высохшего растения, не требующего особой подкормки и влаги. Сколько могло продлиться такое существование, было известно одному Господу Богу и начальнику РЭУ, грозившему отключить свет, газ и воду за хронические неплатежи. Местная АТС телефонную связь уже вырубила. Что Белостокова нисколько не огорчило, а Даже порадовало. Он стал к старости злющим мизантропом, в контакты с людьми предпочитал не входить, дверь никому не отпирал, а из квартиры выбирался всего раза два в неделю — за хлебом и какой-нибудь крупкой. Сколько ему сейчас было лет, он уже и не помнил — наверное, за восемьдесят. Высокий костлявый старик, обросший седой щетиной, походил на некий сказочный персонаж, связанный непременно с нечистой силой. На это указывала и целая галерея кукол, хранившихся в комнате, причем собраны тут были исключительно лешие, ведьмы, черти, домовые, тролли, черные коты и собаки, а также затесавшиеся в теплую компанию инопланетяне с рожками-антеннами. Все они уже давно были покрыты пылью и паутиной.
Услышав настойчивые звонки в дверь, за которыми последовали ритмичные удары, Белостоков замер у порога. Поскольку стук не прекращался, старик сипло прокаркал:
— Кого еще черти на ночь носят?
— Александр Юрьевич! Это я — Драгуров, помните? Владик, — откликнулся гость.
— Не знаю такого, — ворчливо сказал Белостоков, хотя и тотчас же вспомнил. Просто он был обижен на всех, в особенности — на своих учеников и детей с внуками, которые выросли, разбежались и забыли о нем. Мерзкая людская порода!
— Вы меня еще «пасынком» звали. Ну же, вспомните! — продолжил Драгуров, а про себя подумал: «Чтоб тебе пусто было, старый притворщик!» Белостоков всегда отличался чудачеством и был очень обидчив. — Я Вам гостинцы принес, — добавил Владислав. Наконец щелкнул замок, дверь заскрипела, приоткрылась.
— Заходи, — произнес старик. — И снимай галоши.
— Я даже и не знаю, что это такое. А дождя нет. Как Вы поживаете? — Драгуров хотел обнять мастера, но тот брезгливо отодвинулся и махнул рукой, приглашая за собой, в комнату.
— Тут конфеты, печенье, чай, сыр с колбаской, хлеб. Хотел еще кофе взять, да вспомнил, что Вы не пьете. — Владислав выкладывал из саквояжа продукты и оглядывал хозяина. Не больно-то он изменился.
— Колбасу сам ешь, у меня зубов нет, а за чай спасибо, — сказал старик и взял в руки красивую бутылку. — Это что?
— Ликерчик. «Амаретто». Выпьешь — и умеретто. Нет, вкусно, сейчас попробуем. Где рюмки?
Через полчаса Белостоков немного оттаял. Щеки его чуть покраснели, глаза заблестели, а кровь даже быстрее побежала по венам. Стало тепло и покойно. Дра-гурова он любил, возлагал на него большие надежды. Когда-то…