Механический Зверь. Монстр внутри
Шрифт:
Его явно куда-то несли, а потом опустили в чьи-то мягкие руки. Сразу стало так хорошо и спокойно. Разлепив плохо слушающиеся пока веки, он уставился на хозяина этих рук, вернее хозяйку. Задачка снова оказалась донельзя простой – его держала мама. Мягкое лицо с немного выступающими скулами и широко посажеными глазами. Добрая улыбка и… пресвятые угодники, ярко зеленые волосы!
‘Это тут нормально? Неужели у меня такие же? Столько лет смеялся над пацанами, красившимися в разные цвета, а тут на тебе! ’ - Внезапно в поле зрения влезла еще одна голова. Мужское лицо, тонкое, даже аристократическое, орлиный нос, большие глаза. А главное волосы нормального каштанового цвета. Красавчик! Если он хоть немного похож на папу, а в том, что эта голова принадлежит счастливому отцу, новорожденный не сомневался,
Отпихивая вторую голову, в кадр пролезла еще одна. Девочка, лет шести, вся такая кругленькая и миленькая. Семен Лебедев очень любил детей, хотя своих так и не завел. Так что к своей старшей сестре он сразу проникся очень теплыми чувствами. Волосы тоже зеленые, хотя и не такого ядреного цвета. Особых черт еще не разобрать, но она явно пошла в маму.
Они все о чем-то оживленно беседовали на непонятном языке, певучем, с множеством гласных и большим количеством гортанных звуков. Очень красивый язык. Вдруг откуда-то издалека послышались громогласные выкрики. Крики становились все ближе, но его семья не проявляла признаков беспокойства, поэтому ребенок тоже молчал. Наконец обладатель голоса подошел вплотную и через несколько секунд его выхватили из маминых рук и подняли в воздух. Он оказался очень высоко: державший его человек явно был высоким, даже очень высоким. Пожилой мужчина, чем-то похожий на Дока, наверное, хитрым прищуром единственного глаза.
Тут новорожденный совсем удивился. На месте правого глаза находилась странная конструкция, напоминающая одновременно монокль, телескоп и очки ювелира. Светло-бежевый, под цвет кожи механизм постоянно тихо щелкал и сквозь стекло было видно движение внутри него многих десятков различных деталей. ‘А это что такое? Механический глаз? И судя по всему, работающий? Ничего себе у них тут технологии! ’ Семен Лебедев, ярый любитель и поклонник любого вида техники был в восторге. Это судя по всему его дед, а по уже знакомым ядовито-зеленым волосам было понятно, что по матери. Тут взгляд малыша немного сместился, и любитель механизмов у него в голове получил новую порцию для радости. В дополнении к правому глазу, левая рука его дедушки тоже была полностью механической. Ну, по крайней мере это можно было понять по немного неестественному плечу и по предплечью, выглядывающему из-под закатанного рукава. Того же телесного цвета материал создавал контуры, немного угловатые, но в то же время элегантные. Внутри руки тоже раздавались щелчки, чуть громче, чем из глаза, что-то там явно крутилось, двигалось и сжималось. Местные технологии протезирования превзошли все доступное на земле на много лет. Его дед явно не испытывал вообще никаких трудностей с использованием своих небиологических частей.
Тут, видимо решив, что просто держать новорожденного ребенка на высоте двух с лишним метров недостаточно, дедушка решил показать внуку, как себя чувствуют космонавты. То есть подкинуть в воздух к самому потолку. Удивленный и испуганный вскрик своей мамы дитя услышало уже на обратном пути от потолка в руки нахального деда. От таких кульбитов слабый детский мочевой пузырь не выдержал, да внучек особо и не старался: ‘Так тебе и надо, человек-центрифуга ’ - Возмущенный вопль деда потонул в смехе остального семейства. Дитя было оперативно возвращено маме, а получивший дозу жидкой справедливости дедушка пулей выскочил из палаты, побежав отмываться. Мама что-то проворковала ему на ухо, слов он, естественно, не понял, но суть уловил: «Молодец, показал ему, кто в доме хозяин!»
От всего пережитого его начало клонить в сон. К тому же очень хотелось есть. Вспомнив о рационе новорожденных, Семен Лебедев внутренне залился краской, но детскому телу было все равно. Припав к маминой груди, он провалился в сон, не отвлекаясь уже ни на что вокруг.
*** *** *** *** ***
– «Беременна? Ты уверена?»
– «Конечно дорогой, как женщина может в таком сомневаться».
– «Какая прекрасная новость! Эй, там! Завтра я устрою пир по случаю скорого пополнения моего семейства! Подготовьте все как следует».
– «Да, мой господин».
– «Дорогой, а не слишком ли ты спешишь с этим? Ведь до рождения еще долго».
–
Глава 2. Имя, завтрак в кругу семьи и большой переполох.
‘Господи спаси, кто-нибудь помогите, это никогда не закончится! ’ - Сейчас единственный вопрос, занимал его голову: когда Лани наконец перестанет его тискать? Его старшая сестра просто неугомонна! Он конечно ее очень любит, но это пересекает всякие границы. Девочка внаглую пользуется тем, что четырехмесячный ребенок не сможет не то что ответить, даже сбежать. Пока он мирно спал в кроватке, она пробралась в его комнату и теперь вот уже четверть часа щупает, мнет и щекочет его. Ну почему он не родился старшим? Сейчас он уже очень хорошо понимал местный язык, все-таки детский мозг – волшебная штука, любые возможные знания исчезали в нем как вода в пустынном песке.
– «Лаз умничка! Лаз холоший! Лаз класавчик!» - Этот поток картавого умиления лился на него не переставая. Лаз – это его имя. Если быть точным, то Лазарис Санктус Морфей. Имечко еще то, надо сказать. Но ему нравилось одно из возможных сокращений – Лазарь. Он помнил, что это библейское имя, но нравилось оно ему не поэтому. Чувствовалась в нем какая-то сила, непонятная, но могучая. Сразу хотелось идти и сражаться, незнамо за что, незнамо зачем. А потому он в общем был не против нового имени.
Тут послышались шаги и Лаз понял, что он спасен. Это шла мама:
– «Ланирис! Сколько раз я тебе говорила не лезть к брату, пока он спит! Вот вырастет и получишь за это от него по первое число».
– «Да ладно тебе, мама, он же ничего не вспомнит, он же маленький».
‘Ага, надейся, мелкая бестия’.
– Под строгим маминым взглядом, Лани все-таки отошла от кроватки, разочаровано оглянувшись на брата.
– «Вот так, молодец. А теперь иди мой руки и за стол».
– Сестра прибежала его мучать сразу после того, как проснулась, весь дом сейчас наверняка собирался на завтрак. Его семья была довольно большой, если Лазарь правильно понял, даже аристократической. Отец его отца был бароном, но в этой стране титулы не были наследственными, а потому, де-юре, он сам и его отец считались простолюдинами. Однако же де-факто, пока его дедушка-барон был жив, вся семья могла пользоваться всеми причитающимися аристократам привилегиями. Так что дом, а скорее даже особняк, в котором Лаз провел уже несколько месяцев своей новой жизни был очень большим. Его комната находилась на третьем этаже, рядом с комнатой родителей, и судя по тому, что сверху часто доносились шаги и голоса, был еще как минимум четвертый этаж.
Две служанки помыли и запеленали его, а мама брызнула немного из своего флакончика духов. Когда от свербящего в носу запаха он чихнул, она звонко рассмеялась, подхватила его и понесла вниз, в столовую. В свои месяцы он, естественно ничего не ел. Однако с недавнего времени родители, естественно, не подозревая о том, что разумом их сын старше них самих, решили приучать его к большому скоплению народа. В столовой и правда каждый раз собиралось не мало людей. Столов было два, один для хозяев, другой для прислуги: дедушка-барон считал неправильным то, что слуги должны есть отдельно. Так что ежедневно, на завтрак, обед и ужин в этой комнате собиралось больше тридцати человек. Кроме самого Лаза и его мамы присутствовали, естественно, Лани, отец, два дяди, его младшие братья, два дедушки, две бабушки и даже одна прабабушка. Слуг было и того больше: экономка, дворецкий, садовник, кучер и еще много народу, перечислять которых будет долго и нудно. Так что каждый прием пищи был насыщен разговорами, смехом и сплетнями.
Все члены семьи ладили друг с другом, в той или иной степени. Так что, по крайней мере никаких склок не возникало и это было уже хорошо. Через некоторое время завтрак закончился и все разбрелись по своим делам. Взрослые – на службу, слуги по своим делам, Лани увел ее личный репетитор заниматься, а Лаза мама понесла обратно в комнату. Покормив его, она уложила его в кровать, накрыла одеяльцем, взяла с полки книжку и принялась читать. Книжка была очень скучная, взрослый мозг не находил в ней совершенно ничего интересного, но от молока и маминого голоса его клонило в сон.