Механики. Том 2
Шрифт:
– Так вот. Собрал вещички и потопал. Вышел в долину, увидел горы, решил, что там точно должны быть пещеры. Нашёл неплохую такую, обследовал её, так и жил в ней. Из грузовика перетащил всё, что посчитал нужным. Вещи, оружие, генератор допёр на салазках, боеприпасов куча, ну, и так, по мелочи. Ходок десять, наверное, сделал за несколько дней.
– Значит, первая группа пропала без следа, – сказал я.
– Выходит, так, – ответил Апрель. – Может машину в зыбучий песок затянуло, может они так же в каньоне где валяются, может ещё что.
– Что про оазис можешь сказать? – спросил я у него.
– Большой
– А насколько большой оазис-то? – спросил я.
– Ну, вот, смотрите, – Митяй достал из чехла свой нож и принялся рисовать на земле. – Сама форма оазиса похожа на вытянутый прямоугольник, – он начертил эту фигуру. – От края, с которого вы заехали, километрах в трёх-четырёх вдоль длины всего оазиса идёт эта долина, – он прочертил линию. – Тут – озеро, эти горы, – Митяй так же показал ножом на виднеющиеся за нами горы, – а вот с этой стороны, за горами уже идёт офигенно крупный и очень частый лес. Я через него один идти не решился.
– Машины пройдут? – с надеждой спросил Апрель. – Хоть Навара?
– Исключено, – с видом знатока ответил Митяй. – Там стволы большие и они очень близко друг к другу растут. Я весь день шёл вдоль кромки леса, дошёл вот куда-то сюда, – он воткнул ножик практически в самый конец прямоугольника. – Там ещё горы, пару озер также видел. Там я и ночевал. Тут единственное место, где этот лес кончается, и начинаются поля, ну, я направо-то и повернул. Километров десять, наверное, они, может, чуть больше. Полдня шёл. Всё, оазис кончается. Дальше снова пустыня. В пустыню я, само собой, не пошёл один, но в бинокль видел – вроде как, камни электрические есть. Вернулся назад к горам, переночевал и потопал дальше вдоль долины этой. Полдня шел, потом плюнул, развернулся и назад пошёл.
– Получается, – сказал я, смотря на рисунок на земле, – что этот оазис шириной где-то километров пятнадцать, и длиной… – я задумался. –Ты топал весь день вдоль леса, твоя скорость, ну, возьмём три километра в час. Часов девять ты шёл, плюс погрешность. Километров двадцать пять-тридцать, где-то. И потом ещё полдня от гор – еще километров пятнадцать.
– Грубо, пятнадцать на сорок-сорок пять километров получается, – сказал Кедр. – Есть долина, пара гор, несколько озер, непроходимый лес и куча зверей.
– Выходит так, – ответил я, – неплохое местечко. Зверюшек особо опасных выбить, или заповедник им какой оставить, и тут можно жить.
– Это совсем по грубым прикидкам, мужики, – улыбнулся Митяй, – я же не весь его обошёл. На эти горы я не полез, – он показал место, где воткнул нож. А там, где вторые горы, может он дальше продолжается. Но то, что он не очень широкий – это факт. И с той стороны гор ещё одно озеро. Оно больше этого, раза в два, наверное.
– Круто, – покивал я с уважением к этому оазису. С водой проблем не будет, точно. – А камни электрически не видел кроме тех?
– С этой стороны, – он показал рукой себе за спину, – я до края оазиса тоже доходил. Тут километров семь, наверное, ещё. Камни тоже есть, большая куча. Их-то я ни с чем не спутаю. Думаю, что, если вокруг оазиса покататься – ещё найдем. С электричеством тут проблем не будет наверняка. А вот есть тут где облако или нет – не знаю. На своих двоих по пустыне много не находишься, тем более, один. С горы этой, – он снова кивнул в сторону стоящих позади нас величественных гор, – тоже ничего не видно, хотя я высоко залез. Надо, в любом случае, разведку проводить.
– Ну, вот с завтрашнего дня и займемся, – сказал я.
– Червей этих всех уничтожить надо, для начала, – пробурчал Апрель. – Я больше не горю желанием с ними встречаться.
– Червей я уже больше десятка завалил, – с гордостью сказал Митяй. – На них рация хорошо реагирует, – постучал он по висевшей на нём рации. – Я уже знаю места, где они прячутся и на животных охотятся. Главное – не прощелкать эти несколько секунд и успеть влепить из подствольника по кустам. Они сразу теряются и визжать начинают. С двух трёх стволов их можно вообще завалить, в упор только, правда. Этого, – он кивнул головой на лежащего дохлого червя, – хотел завтра грохнуть, да вы появились.
– А про обезьян этих откуда знаешь? – спросил у него я.
– Хватит там трепаться сидеть! – услышали мы радостный крик Большого из воды. Повернувшись, увидели, как он стоит по грудь в воде и орёт нам.
– Да щас мы! – громко крикнул я ему и махнул рукой.
– Я видел, как они на тигров этих напали, – продолжил Митяй. – Три тигра за двумя косулями гнались, да забежали на территорию этих мартышек, в запале, видать. Вот те с деревьев на них и попрыгали. Драка была, что надо! – он засмеялся. – Тигров трое и эти отовсюду по деревьям на них прыгают. Но хищники – молодцы, никто не сдался, все бились до последнего. Обезьяны их массой задавили, хотя и их тоже много полегло. Они потом, когда тигров завалили, такой вой подняли, типа «победа!» и всё такое. Я на дереве сидел, за фруктами полез, потом покажу вам. Вкусные очень, смесь апельсина нашего и киви. Вот и видел всё. Да и когда дрались, шум был, всю округу переполошили, наверное. Тигры рычат, обезьяны орут, весело, в общем.
– И где живут эти воинственные мартышки? – спросил Апрель.
– Да везде тут их деревья есть. Я, как запах лайма чувствовал, сразу в сторону сворачивал. Хрен ты один от них отобьёшься. Хотя семьи разные у них, есть большие, есть и маленькие, штук по пятнадцать-двадцать. А тигры к большой семье забежали, их там штук пятьдесят-семьдесят было. Тигры-то здоровенные сами по себе, и когти с клыками – будь здоров! И то их обезьяны завалили. Я, кстати, тоже видел, как два тигра тут что-то типа местного буйвола грохнули. Вдвоем с двух сторон его от стада отбили и загрызли. Всё, как там у нас было, я по телеку видел, как они в саванне охотятся.