Механизм жизни
Шрифт:
– Пардон, меня ждут дела. Нет-нет, сидите!
– Мне необходимо увидеться с гере Эрстедом!
– Так ждите его здесь.
В первом ларце обнаружилась пара пистолетов незнакомой Торвену системы. Князь взял оба, отошел к стене и замер – словно раздумывал, как половчее спрятать оружие под шинелью.
– Вы уверены, что полковник скоро вернется?
– А? – Черные окуляры неприятно сверкнули. – Разумеется, вернется. Если только не уплывет за угрями в Америку…
Не договорив, князь шагнул к столу так стремительно, что Зануда вздрогнул. Однако Волмонтович всего лишь вернул пистолеты
– Ваша супруга – ангел, пан Торвен! Мои поздравления!
– Благодарю…
«Откуда вы знаете, что я записал фрекен Пин-эр своей женой?!» – хотел спросить Зануда. И не спросил. Поведение Волмонтовича не располагало к логической беседе.
– Прошу прощения, ваше сиятельство, – он сделался до оскомины вежлив. – Вы здоровы? Может быть, подошло время лечения электричеством?
– Я? Нездоров?
Волмонтович с изумлением воззрился на доброжелателя. Даже окуляры снял, что случалось с ним редко. В глазах князя клубился туман, заволакивая взгляд бессмысленной мутью.
– Нет, вы только послушайте! Я нездоров!
Князь расхохотался. Смех его напоминал карканье вороны. Швырнув цилиндр на стол, он чуть ли не бегом пересек комнату и остановился у окна, спиной к гостям. Торвен замялся, не зная, как продолжить разговор, и в его ладонь лег сложенный вчетверо лист бумаги.
Стараясь не шуршать, он развернул записку.
«Chien – terreur. Prince – malheur». [36]
Флюидического «пса», который, если верить рассказу Эрстеда, был заключен в девушке, Торвен воспринимал скорее как метафору. Однако сомневаться в чуткости китаянки не следовало. «Метафора» чуяла беду. Что же стряслось с князем?!
36
Собака – страх. Князь – беда (франц.).
– У меня болит сердце, пан Торвен.
Волмонтович смотрел на него в упор. Прятать записку было поздно. Но князь, кажется, не интересовался чужой перепиской.
– Виной тому не болезнь, нет! Могу ли я спокойно смотреть на то, что кровавый тиран делает с моей родиной?
На щеках Волмонтовича проступили багровые пятна. Так выглядят больные чахоткой – или крайне взволнованные люди. Святой Кнуд! Куда подевалась обычная невозмутимость князя? Такого Волмонтовича Торвен видел впервые.
– Пся крев! Коронованный мерзавец задумал уничтожить Польшу! Вы читали его проклятый Манифест? «О новом порядке управления и образования Царства Польского»?!
– Увы, не читал.
– И правильно. Вам-то зачем? – в голосе князя звучала горечь. – Думаете, русский медведь ляжет спать? Ошибаетесь! Польша ему на один зубок! И знаете, что он сделает с вашей фрау Данией?
Дикой кошкой прыгнув к столу, Волмонтович распахнул второй ларец и выхватил оттуда пару «барабанщиков». К счастью,
– То я вам скажу, пан секретарь! Думаете, тирана остановят решения Венского конгресса? Ха! Плевать он на них хотел! Где польская Конституция, я вас спрашиваю? Где наша армия? Где Сейм польский?! Нет больше Польши! Нет! Есть провинция Империи Российской! Провинция, холера! Глухая окраина…
Князь нервно заметался из угла в угол. Торвен упустил момент, когда пистолеты исчезли из его рук – видимо, спрятал-таки под шинель, изыскал местечко.
– «Органический статут» читали?! То ж чистое глумление над шляхтой! Не желаете пятки лизать? – в Сибирь, на вечное поселение! Воевод – на виселицу, вместо них сядут губернаторы…
Взлетев на нос, окуляры скрыли лихорадочный блеск глаз.
– Ничего, пан Торвен! Еще Польска не згинела! Грядет гнев Божий! Каждый честный патриот станет орудием в руке Его!
– Опомнитесь! – Зануда еле дождался, пока в горячечной речи князя возникнет пауза. – Это безумие!
– Безумие?! Нет! То кара Божья!
И Волмонтович, как ветром подхваченный, вылетел из гостиной. Лишь глухо хлопнула входная дверь.
– Rassa do! – в сердцах выругался Торвен. – Мало мне одного Пупека…
Растерян и подавлен, он обернулся к Пин-эр, ища совета. «Надо ждать», – беззвучно шевельнулись губы китаянки. В подтверждение она легонько хлопнула ладонью по дивану.
– Вы правы, фрекен, – согласился Зануда. – Все, что мы можем, – это ждать гере Эрстеда. Ну разве что еще читать из «Гамлета»…
И, мрачен, как туча, он начал монолог Полония:
– Итак, ваш сын безумен; нам осталосьНайти причину этого эффекта,Или, верней, дефекта, потому чтоДефектный сей эффект небеспричинен.Вот что осталось, и таков остаток…3
– Лейтенант?! Фрекен Пин-эр?! Вот так сюрприз!
Андерс Эрстед был шумен, бодр и слегка навеселе: макинтош нараспашку, щеки горят румянцем, глаза блестят. Похоже, дело шло на лад – естествознание, источая аромат ямайского рома, распространялось наилучшим образом.
– Какими судьбами?!
– Недобрыми, полковник. Ты в курсе, что Эминент в Петербурге?
Перемена настроения у Эрстеда случилась так быстро, что Зануда испугался: не подхватил ли полковник княжеское помешательство? Миг – и на Торвена глядел совсем другой человек. Трезвый, собранный; скулы затвердели, меж бровей обозначилась знакомая складка.
Не сняв макинтош, Эрстед присел к столу.
– Ты уверен?
– Я уверен, что они выехали из Парижа сюда. И вряд ли задерживались в пути.
– Они?
– Фон Книгге слишком велик, чтобы ездить без свиты.
– Думаешь, он явился по мою душу? – криво ухмыльнулся Эрстед. – Что, если у него другая цель? Галуа, Карно… Кто следующий? Проклятье! Я понятия не имею, на кого он мог нацелиться в Петербурге!
Зануда тихонько вздохнул. Да, в этом был весь полковник.
– Цель Эминента – ты. И не увиливай…