Механизм
Шрифт:
— Ла, ла, ла, — отхлебнул ярко жёлтой, солнечной жидкости здоровяк. — Поделись лучше печеньем, и давай уже немного помолчим.
— Как скажешь, — насупился «спаситель мира» и «борец за справедливость», отсыпая горсть печенья на протянутую братом широкую ладонь.
Салон представлял из себя небольшое одноэтажное здание. Внутри, за витринами, стояли самые лучшие и слегка подержанные экземпляры. Их берегли от непогоды, протирали со всех сторон, заботились как могли. Снаружи, на довольно просторной стоянке, бросили всякое дешёвое и часто сильно добитое предыдущими владельцами старьё. Братьям незачем было заходить внутрь, их машина точно ждала их на стоянке. Время было
Он как раз обходил размещённый на стоянке хлам, чтобы с большим сожалением выбрать пару корыт, которым пора было отправиться на свалку. Следовало освободить место для парочки новых старых машин, но расставаться с прежними неудачниками непросто. Очень старенький, с несколькими вмятинами и множеством царапин на кузове, чёрный «одж» как раз подходил на роль жертвы. Вало так переживал из-за потерь, что и не заметил появившихся на стоянке братьев.
— Сколько за эту развалюху? — спросил его Вир, понимая, что у них с братом и на этот хлам денег маловато.
— О? Добрый день, господа! — мгновенно включился в продажу коротышка.
— Да добрый, добрый, — проворчал здоровяк. — Цену-то уже назовёшь?
— Вы не смотрите, что поцарапана и кое-где помята, — засуетился вокруг «оджа» Вало. — Машинка всё ещё надёжная, не подведёт. Полагаю, пара сотен будет в самый раз.
— У нас полтинник, — хлопнул по пыльному капоту Вир. — Ну?
— Маловато, — скривился и от этого стал ещё уродливее маленький человек.
Ещё несколько минут назад он готов был отправить это корыто на свалку, но вот появились покупатели и жадность не позволяла продешевить.
— А что есть за полтинник? — присоединился к разговору Сет.
— Ничего, — усмехнулся хозяин салона. — Это ведь машины, а не велосипеды.
— Заметно, что ты давно не был у зубного доктора, заморыш, — явно не понравилась шутка карлика Виру. — Этим корытам давно пора на свалку, а ты тут выпендриваешься почём зря.
— Вы… Ты… Я… — растерялся от неожиданной грубости покупателя Вало.
Давненько ему не хамили. Вспомнилась давно забытая юность, где обида и страх были верными спутниками маленького человека.
— Бе, ме, му, — присел и как мог изобразил уродливого карлика Вир.
— Я вам ничего не продам! — завопил тот, убегая со стоянки в свой кабинет. — Нищеброды! Купите себе по самокату, а лучше пешком, совсем дёшево!
С такими визгливыми возгласами он скрылся за дверями салона, но успокоился лишь тогда, когда присел за стол. Поглаживал трубку телефона, вздрагивал от возмущения и страха, жевал воротник рубахи. Давненько ему не напоминали о прошлом.
— Бу! — гаркнул ему вслед здоровяк и захохотал.
— Зря ты так, теперь мы без машины, а могли бы уговорить его на рассрочку платежа, — сожалел Сет.
— Свалка прямо за салоном, сговоримся с хозяином за полтинник, — весело подмигнул брату Вир. — Уж там корыт на любой вкус и карман наберётся. Двинули.
Свалка была небольшой, но очень старой. Наверное, поэтому и свой салон карлик Вало прилепил именно к ней. Раньше горожане напрямую договаривались с хозяином свалки Зиком Кланси. Там можно было и поддержанную машину приобрести по доброй
Наскоро перекусив в небольшом домике, являвшемся его офисом, он присел во дворе. Рассматривал блокнот, делал пометки, что-то бормотал себе под нос. Ему позарез нужен был новичок для сегодняшних боёв. Братья заявились как раз вовремя. В этот раз договорились, что говорить будет Сет.
— День добрый! — как можно радушнее поздоровался с сидящим на стуле хозяином он. — Не найдётся ли у Вас какая машина на ходу? Денег у нас немного…
— Добрый! На ходу? Пока нет, но мелкий засранец Вало обещал пригнать парочку, — с большим интересом рассматривал Эрн мощную фигуру Вира. Там может и не будет чего стоящего и лиры, но могу попробовать поправить.
— А долго ждать пока мелкий… Пока тот господин пригонит их сюда? — поинтересовался очкарик.
— Да нет, думаю, как только его помощнички с обеда вернутся, так и машины здесь будут. Расплачусь и готово. А сколько у вас деньжат?
— Всего полтинник, — зачем-то виновато развёл руками смущённый Сет.
— Не густо, — пожевал толстыми губами хозяин свалки. — Да ещё если ремонт… А хотите машину задаром?
— Задаром?! — хором удивились братья.
— Ну почти, — хитро улыбнулся Эрн. — Сегодня вечером бои, прямо здесь, я устраиваю. Нужен крепкий новичок, чтоб мог продержаться хотя бы пару минут.
— Даже не победить? — уточнил Вир.
— Нет, только продержаться больше двух минут, — кивнул хозяин свалки. — Продержишься и машина ваша.
— А если всё же выйду победителем? — с вызовом смотрел на него здоровяк.
— Тогда полтинник сверху и мой ремонт, — поднялся со стула Эрн. — Ну что, по рукам?
Вир охотно пожал протянутую руку, но Эрна, как ни странно, не особо впечатлило железное рукопожатие незнакомца. Они познакомились, а хромой устроитель боёв предложил перекусить в его офисе. Братья были только за, особенно Сет. Зная своего брата, он нисколько не сомневался в его победе и уже был рад такому повороту.
Итан Велер
Итан Велер
Сектор один ноль пять один. Остар. Круг шестьдесят шестой. День сто одиннадцатый
Занимался рассвет. К спокойному шелесту воды прибавилось пение птиц. Он сидел на берегу реки, на большом валуне, и поток его мыслей был подобен её течению. Солнце лишь начало подниматься за его спиной, освещая небольшой домик и старенький автомобиль у едва заметной дороги. После тридцати лет заточения, когда он мог лишь мечтать о таком чудесном рассвете, он и не замечал окружавшей его красоты. В усталых глазах «живого мертвеца» лишь пустота обречённости. Всего несколько дней назад ему исполнилось пятьдесят, но выглядел он намного старше. Годы, проведённые в тюрьме, подорвали здоровье, посеребрили поредевшую шевелюру и изрезали морщинами бледное, угрюмое лицо. На берегу реки сидел старик, у которого не было будущего. Свершив задуманное, он, после всех этих дней, с чередой похищений, пыток и убийств, наконец смог остановиться. Именно сейчас, когда заветная мечта узника исполнилась, он вновь вспомнил тот роковой день. Как вспоминал его все эти годы, в каждый из дней, прожитых в неволе.