Механизм
Шрифт:
Все они, казалось, совершенно не замечали осенней красоты. Когда ещё увидишь столь ослепительную палитру оттенков жёлтого, красного и зелёного!? Посмотрев на себя со стороны, он восхитился бы контрасту собственной смертельной бледности и яркости окружавшей жизни. Неповторимый запах опавших листьев, что красочным ковром лежали сейчас повсюду, будил давние воспоминания. Именно в это время года он впервые по-настоящему влюбился. Тогда казалось, что ничего не может быть важнее той страсти. На миг его печальное лицо даже просияло от воспоминаний о сотворённых глупостях. Большой, одинокий кленовый лист сорвался вниз с возвышавшегося у скамейки дерева и, весело покружившись, опустился прямо на колени мужчине.
«Как же давно это было, — подумал он, схватив этот ярко-жёлтый кленовый лист ослабевшей рукой. – Годы пролетели так быстро и главное так незаметно.»
Странно, но он никак не мог смириться с тем, что будущего больше нет. Очень хотелось выбросить из головы слова доктора и продолжить жить как раньше. Нет, не так как раньше, а значительно лучше! Только сегодня он осознал, что все эти годы и не жил вовсе. Постоянно строил планы, откладывал на потом, бежал без остановки. Настоящего для него никогда не существовало, лишь прошлое и будущее. Оттого сегодняшняя новость о такой близкой смерти мгновенно ошеломила и лишила энергии. Внезапно всё, чем он жил, потеряло всякий смысл, а бесцветная, безликая пустота захватила его целиком.
Стайка подростков, гремя какой-то, лишь ими почитаемой какофонией звуков, которая разлеталась в уши всех и каждого из небольшого, передаваемого ими из рук в руки радиоприёмника, не позволила сосредоточиться на важном. Влюблённые, обнявшись, стали целоваться, не стесняясь и, казалось, даже не замечая ни его, ни вообще кого бы то ни было вокруг. Дети хохотали столь громко, а ему так хотелось побыть одному, что бледный мужчина с потерянным взглядом, резко поднявшись, так что слегка закружилась голова, быстрым шагом зашагал вглубь парка. Едва завидев кого-то, тут же сворачивал в сторону, желая найти укромное, тихое место для своих тяжёлых мыслей.
На одной из тропинок, слишком погрузившись в горечь своих мыслей, сшибся с бежавшей навстречу девушкой. Они оба устояли, но в отличие от него, это прекрасное создание в сером спортивном костюме, скривившись от боли, потирало явно ушибленное плечо.
— Простите меня дурака, — попытался извиниться он, – не заметил…
— Ничего страшного, со всеми случается, — вдруг так мило улыбнулась она.
Светлые, стянутые сзади в хвостик волосы, синие, словно небо над их головами, глаза и подтянутая фигура незнакомки магическим образом вытеснили все остальные мысли из его головы. Красавица, едва их взгляды встретились, напомнила обречённому о первой любви. Он, как мог, улыбался ей в ответ. Девушка стояла напротив, явно ожидая чего-то ещё. Он же долго мучился, стоит ли вообще начинать. Желание хоть как-то отвлечься оттеснило пустоту и позволило решиться на знакомство.
— Меня зовут Войт и я очень хотел бы встретиться с Вами снова, — наконец выпалил он, когда пауза с улыбками нелепо затянулась.
— Я Лара, — принялась теребить замок своей спортивной куртки девушка. – Может проводите меня до машины, и мы поговорим?
— Конечно, — обрадовался он.
Они пошли к главному и единственному выходу из парка. На центральной площадке фургон «Уни» облепила толпа обуреваемых голодом и жаждой горожан. Весёлый клоун зазывал повторить его трюк и с лёгкостью выиграть ливр. Народу тут было много, а потому никто из трёх рекламщиков не успел всучить им свою листовку. По пути Лара то чуть расстёгивала свою куртку, то наглухо застёгивала её, бросая заинтересованные взгляды на спутника. Со стороны было очень заметно, что они понравились друг другу. Отдавшись на волю внезапно открывшемуся приключению, Войт напрочь позабыл о проблемах. Он вышагивал по устланной ковром
— И часто Вы здесь бегаете? – поинтересовался он, только, чтобы не молчать.
— Нет, недавно начала, — зачем-то стала собирать букет из разноцветных листьев его новая знакомая.
«Чёрт, это мне нужно было ей преподнести такой! — с досадой подумал Войт. – Хоть номер телефона не забудь у неё взять, тупица.»
Оба смущались и не находили нужных слов. В приятном молчании почти достигли ворот.
— Так вот какие у тебя тут пробежки! – внезапно возник перед ними короткостриженый, спортивного телосложения мужчина.
Он резко выбил букет из рук Лары, так что листья, подхваченные порывом ветра, рассыпались по парковой дорожке. Один из них, не желая сразу присоединяться к товарищам, прилетел прямо в лицо Войту. Скорее всего поэтому он и не успел среагировать на мощный толчок спортсмена. Хотя, шансов что-то изменить в такой ситуации у давно позабывшего о тренировках офисного служащего не было никаких. Он лишь нелепо присел на дорожку и тут же попытался подняться. Однако ревнивец уже всадил свою тренированную ногу в грудь врага. На этот раз Войт упал на спину, а соперник жаждал добить лежачего.
— Прекрати, Дойл! – набросилась на спортсмена Лара. – Мы просто разговаривали!
Она смогла оттащить разбушевавшегося друга, а может и мужа, и увела его прочь. Громко выясняя отношения, парочка исчезла за воротами. Зеваки, с интересом наблюдавшие за этой сценой, принялись увлечённо обсуждать увиденное. Войт поднялся и, отряхнувшись, вновь зашагал в самую глушь парка. Вся печаль, теперь смешавшаяся со злобой, вернулась. Единственным желанием разочарованного влюблённого было спрятаться и побыть одному, наедине со своим горем. Он влюбился с первого взгляда, ведь Лара имела поразительную схожесть с девушкой из прошлого. Чувство, испытанное им в юности, вернулось в самый неподходящий момент. Однако близость смерти успокаивала, превращая все страсти в пепел бессмысленного.
Для желанного уединения пришлось дойти до самого забора, за которым стройными рядами выстроились склады некогда очень успешной торговой сети. Здесь было тихо и даже листья под ногами шуршали по-особенному. Где-то там позади, среди деревьев, всё же был слышен приглушенный детских смех и навязчивый бум-бум молодёжной «музыки», но теперь всё это было терпимым фоном. Он задрал голову вверх и, разведя руки в стороны, зажмурился. Доктор сказал не больше тридцати дней, а скорее всего вдвое меньше. Операция, которая возможно спасёт его от такой скорой смерти, запредельно дорогая. Если даже он продаст всё, что имеет, а это почти ничего, и возьмёт в долг где только возможно, такой огромной суммы ему не собрать. Почему-то как раз сейчас вспомнилась последняя ссора с женой, прямо перед её уходом.
«Осталась бы она сейчас, зная о моей смертельной болезни? — мысленно спрашивал он себя. — Вряд ли. Скорее это бы только упростило наш разрыв. Мы не любили друг друга, не уважали и тем более не были семьёй, – тут же сам и отвечал на простой и очевидный вопрос. — Почему у нас не было детей? Всегда были причины, но главное – мы лишь мучили друг друга, особенно последние годы. Зачем? Наверное, по привычке. Измены? Они были у меня и уверен, что у неё также. А что если бы я имел настоящую семью? Вот была бы у меня любимая жена и дети, и что? Рассказать им о смерти я бы не смог, а покидать их было бы крайне мучительно. И нужно ли мне чьё-то сострадание? Успокоила бы меня их жизнь после моей смерти? Всё-таки, наверное, даже хорошо, что я одинок. А смерть… Нет, ну все мы когда-нибудь умираем, но не так рано! Зачем я вообще согласился на это обследование?! Умер бы себе внезапно, ни о чём не подозревая!»