Мексиканские негодяи
Шрифт:
– Ура-ура-ура, мой Антонючик больше не капризничкается. Кактусик, ну, правда, ведь я не сюсюкала?
– Нет, это невозможно! (Стреляется).
– Господи, какое горечко, мой Антонюсечка прострелил себе головочку…
– Не сюсю…
– Что он сказал, что он сказал, я не поняла? Наверняка он перед смертью хотел признаться мне в любви. Бедный Антосик, он так меня любил!
48.
– Антонио. Антонио.
– Что,
– Ты помнишь, что у нас скоро круглая дата?
– Какая, Мария?
– Серебряная свадьба. Мы 25 лет вместе.
– Не говори глупости, Мария. Мы не могли быть вместе 25 лет. Ведь я каждый день ходил на работу, первые три года часто ездил в командировки, а ты несколько раз на месяц уезжала к своим родственникам в Гвадалахару. Вместе мы с тобой последние три часа, когда я вернулся с футбола. А это отмечать глупо.
– Вообще-то, я имела в виду другое.
– Ну, вот, значит об этом другом и надо было говорить.
– О чем?
– Не знаю, Мария, тебе виднее. Ведь ты сама начала этот разговор.
– Что ты имеешь в виду? Неужели ты догадываешься о моей связи с этим негодяем Мунитисом?
– Ха! Вот ты и проговорилась! Вот тебе саечку.
– Ой, Антонио, больно.
– А нечего было со мной спорить. Ты же знала, что я все равно побежу… победю… как это будет по мексикански – победю или побежу?
– Побежу… победю… побегу посмотрю в словаре.
– Бежи, бежи, моя кривоногая лань.
49.
– Мария!
– Да, Антонио.
– Большая радость. Мы едем на неделю в Акапулько.
– Ура, ура, я так рада!
– Как приятно, что ты так радуешься за меня, Мария.
– А почему «за тебя»?
– Потому что «мы» – это я и моя секретарша Хуанита. Нас отправляют в очень важную командировку.
– И ты поедешь с этой двадцатилетней длинноногой негодяйкой?
– Ты забыла еще сказать, что она блондинка с большой грудью. Да, Мария, это ужасно, но что же делать – это моя работа.
– Но ведь она может тебя соблазнить, Антонио.
– Я тоже этого опасаюсь, Мария. Но, если я не поеду, меня могут уволить.
– Ты мог бы взять с собой твою вторую секретаршу Люсию. Ей 55 лет, она маленькая, толстая и некрасивая.
– А какой в этом смысл? И потом, если меня соблазнит Люсия, это будет во всех отношениях неприятнее. И тебе, и мне.
– Да, Антонио, ты как всегда прав. На какие жертвы тебя заставляют идти эти негодяи – твои начальники.
– Это еще что! Они уже сказали, что летом они отправляют меня с Хуанитой на две недели в Париж.
– Как я тебе сочувствую, Антонио! Пойду, приготовлю тебе в дорогу бутерброды с твоими любимыми кактусовыми котлетами.
50.
– Антонио!
– Да, Мария.
– Давай смотреть старые фотографии.
– Давай, Мария. Вот, это я.
– Нет, Антонио, это мой дедушка.
– А, ну, конечно. Что ж я, не вижу? А вот я.
– Нет, Антонио, это мой школьный учитель рисования.
– А-а, то-то я думаю, что это я так непохож на себя. А вот это где я?
– Это Луи Армстронг в Карнеги-Холле.
– А-а, ну да, я собирал его фотографии. А вот на этой фотографии – что это за придурок, Мария?
– Это же ты, Антонио.
– Да? А тогда что это за кривоногая усатая женщина рядом со мной?
– Как? Ты не узнаешь?
– Ну-у, у меня было много женщин до тебя, но такой ужасной точно не было! (Звук пощечины). Ты что, Мария?
– Это же я.
– Ты? Ну, извини. Я ведь мог тебя не узнать, столько лет прошло. А вот здесь ты очень симпатичная, голенькая.
– Антонио, это же наш сын!
– Да? Какой странный мальчик. Мария, давай лучше смотреть телевизор. О, вот я. А почему это я сижу на фоне мексиканского флага, седой и с усами?
– Это президент Мексики. Антонио, может быть хватит текилы на сегодня?
– Нет-нет. Надо еще выпить, чтобы во всем этом разобраться. Налей мне еще стаканчик.
51.
– Мария!
– Да, Антонио!
– У меня неприятное известие. Я ухожу от тебя.
– Но почему, Антонио?
– Ты мне не нравишься. Ты некрасива.
– Но ведь я никогда и не была красивой.
– Да, это правда. А-а… ты не вытираешь пыль с моего компьютера!
– Но ведь у тебя нет никакого компьютера.
– Вот видишь! Это еще одна причина. Хотя да, это глупость. Но… вот же – я всю жизнь хотел детей, а ты не смогла мне их дать.
– Как? А эти двое негодяев – наши сыновья Педро и Пабло? А хомячок Густаво?
– Да, я как-то про них не подумал. А-а, я вспомнил – я ухожу, потому что не люблю тебя.
– А вот это неправда, Антонио.
– Откуда ты знаешь?
– Ты мне сам говорил, что ты меня любишь.
– Глупость какая. Когда?
– Первый раз – когда делал мне предложение. А последний раз вчера, когда просил принести третью бутылку текилы.
– Я так говорил? Просто я забыл. Ну, что ж, раз я так говорил, значит это правда.
– Так ты остаешься?
– Конечно! Зачем мне куда-то уходить, раз я так тебя люблю?
– Какая у нас все-таки дружная семья!
– Да. Нас четверо и хомячок Густаво. Пойду, насыплю ему кактусовых сухариков.