Мексиканский для начинающих
Шрифт:
Восток есть восток…
Всего-то пару часов назад Васька, подобно подраненной птице, едва доплыл подремать перед встречей с Гаврилой.
Пробудился он в полоумном состоянии, то есть лежа на каменном полу под включенным телевизором.
Какой-то весельчак горланил песню с очень скромным словесным наполнением. Зато мелодия, вероятно, была бесконечна, поскольку единственная ее строка еще в тяжелом Васькином сне проникла в голову и крепко-накрепко засела.
«Эста негра тьене кадера!»
Васька чудесным образом понимал,
Это был гимн бедрастости, который иллюстрировала черненькая девушка, безостановочно, как взбивально-молотильный станок, крутившая бедрами.
«Наверное, иностранные языки лучше усваиваются во сне похмельном. Надо бы разработать тему», – решил Васька и отправился глянуть в зеркало. Но еще на дальних подступах, чуть мелькнуло отражение, зажмурился и выбежал из номера.
Сложно сказать, зачем нужна была встреча с Гаврилой. Так уж – договорились! И Васька держался на чувстве долга.
«Куплю тонну порошка в рассрочку и подарю Шурочке, – думал он. – Пусть припудривает носик и фарширует броненосцев. Может, тогда поймет, что уши не главное».
Бредовость этих мыслей объяснялась потрясением, переживаемым Васькой уже который день.
Все навалилось разом – отсутствие духа, запой, глиняные ацтеки, кролик Точтли, Адель с топором, двоюродная бабка с завещанием, листовки, вонючий букетик и Шурочкин полуотказ.
Все разваливалось, рассыпалось, не поддаваясь осмыслению.
Но было ясно, что деловое свидание с Гаврилой логично дополняет набор.
Васька легко нашел пристань со множеством катеров и лодок, готовых в путь, но причальные люди, включая билетеров, контролеров, мотористов и капитанов, слыхом не слыхивали про остров Тарпеда. Один морской волчара чего-то припомнил:
– Есть такой в Индийском океане, – указал он веслом в сторону Арктики. – По дороге разузнаем, куда гребсти. Покупай билет да полезай в кубрик.
Заманчиво – начхать на все, что наваливалось и разваливалось, да и махнуть в Индийский океан через Заполярье. Васька почти согласился, но над окошечком кассы увидел карту акапулькского побережья с единственным островом по имени Рокета.
Гаврила, известно, не был знатоком географии.
«Где Тарпеда, там и Рокета», – решил Васька и погрузился в баркасик под парами, где только его и поджидали.
Баркасик шустро отвалил от причала, пробрался средь буев, лодок и вышел в открытые воды. Он имел прозрачное дно, сквозь которое на пассажиров поглядывали рыбы. Порой они собирались в стаи, как бы проводя экскурсии, – «посмотрите, посмотрите, какие хари! не каждый день таких возят!»
Васька привлек целый разнопородный косяк. Даже плоская камбала поднялась со дна. Конечно, рожа была сильно перекошена после заплыва к бару. Глаза, как у той же камбалы, сместились на одну половину, еще сохранявшую человекоподобие, в отличие от другой, которая напоминала вареного кальмара, глубокого чернильно-кумачового оттенка.
«С такой рожей, – печалился Васька, – никаких денег не надо. Сидеть, поскуливая, в отрепьях под пальмой».
Косяк вскоре отстал, только зловредная рыбка-прилипала наслаждалась до самого острова.
Баркасик причалил прямо к ресторану, и Васька увидал, что здесь не обошлось без влияния Гаврилы.
Подобно броненосцу, с которого уже сняли пушки, ресторан врезался в океанские волны, норовя, примкнуть к материку. И название его было странным для здешних широт – «Моржовый».
– Почему «Моржовый»? – спрашивали посетители.
– А почему бы и нет? – вежливо улыбался хозяин – гостеприимный мулат с преобладающей негроидностью.
На испанском звучало красиво – «Ресторанте де ла Морса». Повсюду торчали желтоватые моржовые клыки и свисали якутские талисманы, которые человек несведущий мог принять за индейские. А в затемненном водоеме, куда то и дело подкладывали глыбы искусственного льда, сидел скромный настоящий морж, совершенно закомплексованный на чужбине.
Здесь принято было фотографироваться в обнимку с моржом и хозяином – в черных с позолотой сомбреро.
Получив карточки, туристы долго разбирались, кто есть кто. Изредка догадывались по выражению лица – у хозяина было угодливей.
Его звали Херардо. Он обязательно подходил к каждому столу, знакомился, давал мудрые советы относительно выбора блюд, загара, купаний и в заключение говорил, как по Гаврилиной листовке:
– Все мы братья и сестры! Пожмем друг другу руки! Обращайтесь ко мне по любому делу и зовите коротко – Хер.
Русские специально приезжали на остров поприветствовать хозяина:
– Как дела, Хер Моржовый? Комо эстас?
– Бьен! Муй бьен! [28] – неизменно кивал он негроидной головой, напоминавшей и моржа, и хер моржовый.
Сидя на веранде, зависшей над волнами, Васька следил за продавцами морских товаров. Неужели ни разу не упадут? Но не падали, что шло вразрез с физическими законами.
Они путешествовали по океану стоя. На плоских узких досках, нагруженных кучами раковин, кораллов, сушеных звезд и ежей. Доски были едва заметны, и странно смотрелись средь волнистых пространств эти по-хароновски безразличные к своему грузу, почти нагие люди в шляпах.
28
Хорошо! Очень хорошо!
Казалось, бредут по воде, аки посуху, опираясь на длинные шесты. Как огромные водомерки, возникали они там и сям. Их беззвучное перемещение завораживало. Хотя изредка они трубили в раковины. И все были невероятно схожи меж собой, как морские близнецы, как волны, как раковины, в которые трубили.
Правда, один резко отличался. Черный костюм с галстуком, портфель подмышкой. А вместо товара – баба с мальчонкой на корме.
Васька глазам не верил – да, это Гаврила с верным семейством!
Отдав хозяину швартовы, дружески обнявшись, он поднялся на веранду и, завидев Ваську, облегченно вздохнул: