Меланхолия Синдзи Икари
Шрифт:
"Так, а вот этого не надо."
– Кстати, кто-нибудь знает что с моей одеждой и вещами?
– ... Прости, я забыла взять их из раздевалки.
– Совершенно спокойно произнесла Рей, впрочем в эмоциях скользнуло лёгкое чувство вины, оттесняя переживания.
– Понятно. Кстати, знаете что самое лучшее в сегодняшних повреждениях Евы?
– На меня уставились два вопросительных взгляда, совершенно синхронно отражающие вопрос "Что вообще может быть хорошего в повреждениях Евы?".
"Хорошо, дожимаем..."
– Самое хорошее во всём этом то, что теперь мне всё-таки
– С блаженным видом прикрываю глаза.
– Воистину, мои мучения стоили того чтобы наконец избавиться от этого фиолетово-зелёного позора!
Мисато выполнила классическое упражнение рука-лицо, начав слегка покачивать головой, а на лице Рей отразилось настоящее растерянное удивление.
– Я не понимаю... ты шутишь и... говоришь серьёзно... Я что-то не так поняла?
– Расслабься, Рей, - махнула рукой Кацураги, заставив меня внутренне улыбнуться празднуя успех, - этот паршивец просто пытается отвлечь нас от тяжёлых мыслей. И у него, чёрт возьми, получается! Синдзи! Прекрати уже провоцировать у меня чувство собственной неполноценности! Я ваш командир и это я должна следить за вашим моральным состоянием, а не наоборот!
– Тебе легко меня обвинять, - отвечаю, добавив в голос сварливости, - это же не ты каждых раз спасешь мир одетая почти в голубые лосины, поверх которых натянуты коммунистического цвета труселя и носки, без обуви. А я каждый раз себя так чувствую, залезая в Еву.
– Супермен в этом мире был, точнее была его история со всей палитрой комиксов, мультиков и фильмов, и даже после Второго удара популярность героя падать не спешила. Да политическая ситуация изменилась, но потребность в развлечениях у людей и в особенности детей, никто не отменял.
Мисато отчаянно крепилась секунд пять, но похоже всё-таки представила Еву(или меня) в описанном прикиде и не выдержав захихикала, быстро перейдя к полноценному хохоту. Рей, как и ожидалось, ничего не поняла, но предпочла промолчать. Однако, потеряв интерес к одному вопросу она тут же переключилась на другой, задумчиво опустив взгляд на мою кровать и как только звук смеха Мисато стал утихать, задала вопрос:
– Капитан Кацураги, а почему Вы сидите на постели Синдзи?
Смех мгновенно сменился судорожным кашлем и хватанием ртом воздуха. Я же... Я спешно скрыл большую часть своих эмоций, глубоко внутри и пребывал в нирване, в очередной раз восхищаясь гениальной непосредственностью Рей. Как же она всё-таки умеет вовремя задать невинный вопрос... И ведь действительно не претворяется! Ей на самом деле просто интересно, без всякой задней мысли!
"Обожаю!"
– Кха...
– закончила откашливаться кареглазая брюнетка, - О-о, о чём ты?
– Когда я пришла, стул был свободен, но Вы сидели на кровати, это странно, так как раньше Вы не проявляли готовности перейти с Синдзи к более близким отношениям.
"Я сказал - "Обожаю"? Нет, это слишком слабое слово!"
– Аа... эээ...
– затравленный взгляд девушки начал метаться по комнате в поисках спасения и непроизвольно цеплялся за меня, но я подло хранил молчание и полное спокойствие в открытых для Рей эмоциях. Прерывать такое представление было кощунством!
– Я сказала что-то не то?
– Аянами вопросительно повернулась ко мне и обратно к Мисато.
– Простите, я не знаю как себя вести в таких ситуациях. Возможно мой вопрос был некорректным, я ещё плохо изучила нужную литературу.
– К-какую литературу.
– Кое-как выдавила Мисато.
– О взаимоотношениях мужчины и женщины, в частности социальный аспект, многие вещи мне не понятны.
– Всё в порядке, Рей, ты ни в чём не виновата, - я всё-таки вмешался, а то Аянами стала испытывать дискомфорт и чувство вины.
– Просто Мисато стесняется признаться что мы целовались, вот и всё.
– Есть! Накрытие и попадание!
– Понятно.
– Рей невозмутимо кивнула и успокоилась, потеряв к вопросу всякий интерес. А вот Мисато...
Это лицо надо было видеть. Такое смешение стыда, паники, смущения, страха и обиды... Как я это обожаю!
– Ии... это всё что ты скажешь?!
– Раненой белугой взвилась Кацураги.
– Что-то не так?
– Рубиновые глаза опять удивлённо оглядели наши лица.
– Мисато хочет узнать твоё мнение по этому поводу, - тут же разъяснил я, сопроводив слова одобрением и нежностью.
Девочка на несколько секунд задумалась и повернувшись к Мисато невозмутимо сообщила:
– Синдзи очень приятно целуется...
Что я могу сказать? Это фаталити!
Мисато, тем временем, спрятала пылающее лицо в руках, кажется в уголках глаз блеснули слёзы и вяло замотала головой.
"Так, надо вмешиваться."
– Рей, помоги, - резко отрываю спину от подушки и нагибаюсь к Мисато, та видимо что-то почувствовала, но отреагировать не успела, опять оказавшись у меня в руках.
– Сиииин я...
– Тихо, - прижимаю девушку к себе, усадив почти на колени, нисколько не смущаясь разницей в росте и тем, что с моей комплекцией поднять Мисато должно быть нереально для человека.
– всё хорошо, успокойся. Никто тебя ни в чём не обвиняет и не осуждает, успокойся. Рей не сказала ничего страшного, ты же её знаешь. И да, она не имеет ничего против. Успокойся, просто посиди так и не дёргайся, всё хорошо.
– Успокаивая и крепко удерживая девушку, я указал Рей глазами на другую сторону кровати. Поняв наконец в чём именно мне нужна помощь, Аянами послушно села и прижалась ко мне плечом, неуверенно положив руку на спину Мисато. Та хоть и не делала уже попыток вырваться, но от прикосновения третьей руки слегка дрогнула и сжалась. Потом наступила тишина.
Сидели мы так минут семь. Аянами, убаюканная изливаемыми мной эмоциями, положила голову мне на плечо ещё на второй минуте.
– И всё-таки, Синдзи, ты извращенец.
– Обречённым, но уже спокойным и уравновешенным голосом произнесла Мисато.
– Испортил мне таки девочку... И меня испортил... Извращенец.
В ответ я беззвучно хмыкнул и зарылся носом ей в волосы...
Кацураги Мисато. Служебная стоянка для машин, вечер:
Глава оперативного отдела устало бухнулась на водительское сидение и откинув назад голову, на несколько секунд прикрыла глаза.