Мелиан. Охота Дикой Кошки
Шрифт:
лишний раз не связываться.
А ещё я поняла, что боюсь его. Этот страх рождался где-то глубоко внутри, заставляя конечности
цепенеть, а язык – неметь. Это было неожиданно. Мало, кто на этом свете мог испугать меня,
однако капитану Коннару это удалось, даже не приложив никаких усилий.
29
Мелиан. Охота Дикой Кошки.
Дарсан скорчился за моей спиной и еле слышно прошептал:
– Хэннум, вы всё ещё уверены, что хотите во дворец?
– Уймись, - одними губами ответила я, продолжая очаровательно улыбаться визирю и краем глаза
наблюдая за капитаном. Едва кивнув вытянувшемуся перед ним стражнику, тот подошёл к моему
собеседнику и, наклонившись, что-то тихо сказал ему. Визирь виновато посмотрел на меня и,
бросив вполголоса недовольное "Я же предупреждал вас!", вновь расплылся в улыбке:
– Каэрре-хэннум, я нижайше прошу прощения за столь неожиданное прерывание нашего разговора.
Позвольте представить вам капитана дворцовой стражи Коннара. Капитан, это Каэрре-хэннум, она
путешествует со своим слугой. В ближайшие два дня она будет гостить в "Лилии", поэтому я лично
прошу обеспечить ей полную безопасность и проследить, чтобы она провела эти три дня с
полнейшим удобством.
Значит, мои усилия не пропали даром, и визирь уже всё решил. Кровь вскипела от облегчения и
радостного возбуждения. Я смело подняла глаза на капитана, влюблённо улыбнулась и протянула
руку.
– Чрезвычайно рада нашему знакомству, капитан.
Коннар на несколько мгновений замешкался с ответом, беспардонно разглядывая меня. В его
глазах читался откровенный интерес, смешанный со снисходительной насмешкой. Что ж, его
манеры объясняет то, что северные кланы воспринимают женщин как слабых существ второго
сорта.
Моя ладонь утонула в пожатии огромной руки. Он сухо бросил без намёка на улыбку:
– Взаимно, Каэрре-хэннум.
Бросив быстрый взгляд на Дарсана, он резко развернулся и вышел. Золотые колокольчики над
дверью тихонько звякнули.
Я перевела дух, чувствуя, как предательски трясутся поджилки. Мгновение назад мне отчаянно
хотелось визжать и бежать из "Лилии", куда глаза глядят.
Вот только этого не хватало!
Перехватив взгляд недоуменного визиря, я обнаружила, что уже несколько долгих мгновений сижу
абсолютно прямо, растянув губы в неестественной улыбке. Стряхнув с себя оцепенение, я устало
повела плечами и вздохнула:
– Правильно ли я поняла Вас, Аль Эхмат-эгга, что мне всё-таки дозволено побывать на экскурсии по
дворцу?
Первый визирь кивнул и, понизив голос, торжествующе сказал:
– Вы не ослышались, хэннум. Не отказывайте себе ни в чем, чувствуйте себя как дома в течение
этих двух дней. Более того, я обещаю лично выхлопотать для вас аудиенцию у калифа!
Он сложил перед собой направленные в мою сторону ладони и устремил поверх них выжидающий
взгляд. Внутреннее ликование нарастало толчками. Я даже испугалась, что оно может затуманить
разум и отнять способность здраво рассуждать.
Внезапное наблюдение отрезвило меня. На виске визиря быстро-быстро билась синеватая жилка, а
высокий лоб покрыли бисерины пота. Он нервничал ещё больше, чем в самом начале нашего
разговора! Может быть, я сказала что-то не то? Или же, наоборот, он что-то не договорил?
Тем временем Аль Эхмат встал и жестом предложил нам с Дарсаном проследовать за ним.
30
Мелиан. Охота Дикой Кошки.
– Где вы остановились, хэннум? Я прикажу слуге немедля доставить в "Лилию" ваши вещи.
Я назвала караван-сарай, почувствовав, как внутри зародилось неясное предчувствие чего-то не
совсем хорошего. Его тон начал казаться чересчур радушным, а глаза будто бы нарочно искали
любой возможности встретиться с моими.
Словно визирь знал, что первый признак лжи – стремление отвести взгляд.
Однако он явно не подозревал, что преувеличенное заглядывание в глаза – это второй.
***
– Не нравится мне всё это, Каэрре-хэннум, - жалобным голосом сказал Дарсан, застывая около меня.
Я предупреждающе приложила палец к губам, тщательно исследуя выделенную нам комнату в
восточном крыле дворца. Вернее, полторы комнаты – в дальнем углу за расписной ширмой
виднелся дверной проем, за которым обнаружилось небольшое помещение для прислуги. Оно было
обставлено значительно скромнее отведённой мне комнаты, однако после бедняцкой лачуги
показалось моему спутнику верхом роскоши.
Что касается моей комнаты, то её убранство я бы смело зарисовала и отправила в Королевский
театр Алдории для декораций к постановке каких-нибудь "Тайн Восточной ночи". Ковры
искуснейшей ручной работы, тяжёлые золотые светильники, благовония, в изобилии курившиеся из
специальных подставочек, подушки, вазы с фруктами и сладостями, зеркала... Венчала эти
ранаханнские изыски гигантская кровать, в которой при желании уместилась бы целая команда
пиратского корабля.
Дарсан вновь попытался заговорить, но я упреждающе покачала головой, взяла с резного столика у
кровати лист желтоватой бумаги, перо и быстро написала:
"Нас могут подслушивать. Если хочешь что-то сказать – пиши".