Мелиан. Охота Дикой Кошки
Шрифт:
трещит!
Последние чёрные клочки быстро растворялись в золотистом сиянии светильников.
280
Мелиан. Охота Дикой Кошки.
"Скоро всё узнаешь сама" , - прошелестел в ушах бесплотный голос, и в нём промелькнула едва
уловимая насмешка.
– Хэллев сатайред!
– в бессильной ярости выкрикнула я и вдруг осознала, что иссушающий страх,
сковывающий тело все эти дни, бесследно исчез. Вместо него в жилах застучал, набирая силу,
обжигающий поток крови, вскипевшей от неясного, но волнующего предвкушения.
Дорожная сумка, позабытая в углу комнаты, сама собой раскрылась. Из неё со стуком выкатился
Камень и скользнул к кровати. Я перевела на него взгляд и наклонилась, чтобы поднять.
– Страх, говоришь?
– промурлыкала я, поглаживая прохладные бока.
– Кажется, теперь ясно, как его
отогнать!
***
Солнце медленно поднималось над Бёрком, окрашивая красным стены приземистых домов,
сложенных из ракушечника. Город постепенно просыпался. Сонное оцепенение улетучивалось
вместе с дымом ночных костров. Повсюду слышалось шипение: горожане выходили на крыльцо и
деловито окатывали кострища водой, гася огонь до следующей ночи.
Я не выдержала и подошла к низкому плетню, опоясывающему один из домов. Прямо за ним
отчаянно зевающая женщина в тёмно-коричневом платье забрасывала угли песком.
– Почему вы жжёте костры каждую ночь?
– спросила я потому, что молчать было невозможно.
Женщина утёрла тыльной стороной руки лоб и взглянула на меня ничего не выражающими
глазами.
– Белые мухи, - недружелюбно пояснила она таким тоном, будто эти два слова всё объясняли.
– Что?
– Белые мухи, - с нажимом повторила она и махнула рукой в сторону гор, синей громадой
возвышающихся над городом, - прилетают по ночам. Если не жечь костры, заберутся в ноздри и
задохнёшься.
Я пристально посмотрела на неё. Чем-то эта женщина напомнила давно забытую мать, оставшуюся
в Корниэлле. Наверное, исподволь чувствующейся неприязнью к незнакомцам, нарушающим давно
заведённый распорядок неуместными расспросами. Интересно, вдруг подумалось мне, как родные
пережили мой побег? Горевали? Или вздохнули с облегчением: одним ртом меньше? Почему-то
очень захотелось задать этот вопрос хмуро разглядывающей меня женщине. Будто почувствовав
это, она поджала губы и смахнули частички пепла с налипших на лоб тёмных волос, в которые уже
начала прокрадываться седина.
– Что-то ещё?
– буркнула она. Пересилив себя, я пожала плечами и изобразила непринужденную
улыбку:
– Нет... Нет, всё в порядке.
Она долго смотрела мне вслед, пока я уходила вниз по улице.
Этот взгляд, ощупывающий, насторожённый и недоверчивый я постоянно встречала на улицах
Бёрка.
Из своей комнаты я выскользнула рано утром, когда рассвет только-только разогнал ночную мглу.
Острейшее нетерпение гнало меня прочь. Мне впервые удалось уснуть. Пусть ненадолго, пусть сон
выдался не очень спокойным – где-то в тёмных глубинах бродили, порыкивая, невидимые чудища,
но они больше не пытались приблизиться ко мне.
281
Мелиан. Охота Дикой Кошки.
Все мои мысли теперь крутились вокруг одного.
Третья веха.
Последний рубеж, отделяющий меня от Призрака.
Пытаясь справиться с возбуждением, брызжущим через край сознания, я бесцельно бродила по
Бёрку, гладила бродячих кошек, поддразнивала эккцетов, попискивающих из ветвей придорожного
кустарника, и заходила в лавки, распахивающиеся навстречу новому дню.
Когда утренняя роса спала, а воздух потеплел, дорога вывела за пределы города на пустынную
косу из серого песка, усыпанного галькой. Из него, как скрюченные от старости пальцы, торчали
чёрные коряги. Я побрела прочь от Бёрка, перешагивая через них и уворачиваясь от сухих веток,
цепляющихся за юбку. Песок захлёстывал лодыжки, подошвы сапог скользили по мокрой от
солёных брызг гальке. Я быстро сдалась, присев прямо около полосы прибоя, и уставилась на море.
Серо-зелёные волны мерно шумели, ласково гладя берег и выбрасывая под ноги длинные бурые
косы водорослей. Высоко в небе плакали чайки, а по правую руку виднелись белые и серые
лоскутки парусов рыбацких лодок. Глядя на необъятную водную ширь, распростёршуюся под
куполом неба, таким высоким, что дух захватывало, я почувствовала себя не больше песчинки,
затерянной на бесконечном пляже мироздания. Что изменится от того, если ветер перенесёт
песчинку на другое место? Поменяются ли местами солнце и луна? Вздрогнут ли боги? Разумеется,
нет.
Волны продолжали отбивать свой непрерывный ритм. Вперёд-назад. Вперёд-назад. Вперёд-назад.
Почувствовав, как возбуждение постепенно сходит на нет, а в мыслях появляется ясность, я
растянулась на песке, устремив глаза в небо. Высоко над горизонтом величественно плыло облако,
похожее на тучного краба. Зацепившись за него взглядом, я вернулась мыслями в минувшую ночь.
Третья веха.
Самым сложным стало заставить себя прикоснуться к каменной флейте. Розовая слизь подсохла и