Мелкий бес
Шрифт:
Авиновицкий высоко поднял альбом и сердито смотрел на столпившихся гостей. Рослый Германец стал пробираться через толпу. На него глядели враждебно. Даже не давали дороги.
— Не толкайтесь, пожалуйста! — плачущим голосом закричала унылая дама в синем костюме, со стеклянною звездочкою и бумажною луною на лбу, Ночь.
— Приз дали, так уж и вообразил о себе, что дамы перед ним расстилаться должны, — послышался из толпы злобно-шипящий голос.
— Коли сами не пускаете, — со сдержанною досадою ответил Германец.
Наконец
— Снимите маску!
Германец молчал. Пробиться через толпу ему бы ничего не стоило, — но он, очевидно, стеснялся пустить в ход свою силу. Гудаевский схватился за альбом, и в то же время кто-то быстро сорвал с Германца маску. В толпе завопили:
— Актер и есть!
Предположения оправдались: это был актер Бенгальский. Он сердито крикнул:
— Ну, актер, так что же из того! Ведь вы же сами давали билеты!
В ответ раздались озлобленные крики:
— Подсыпать-то можно.
— Билеты вы ведь печатали.
— Столько и публики нет, сколько билетов роздано.
— Он полсотни билетов в кармане принес.
Бенгальский побагровел и закричал:
— Это подло так говорить. Проверяйте, кому угодно, — по числу посетителей можно проверить.
Меж тем Верига говорил ближайшим к нему:
— Господа, успокойтесь, никакого обмана нет, ручаюсь за это: число билетов проверено по входным.
Кое-как старшины с помощью немногих благоразумных гостей утишили толпу. Да и всем стало любопытно, кому дадут веер. Верига объявил:
— Господа, наибольшее число билетиков за дамский костюм получено дамою в костюме гейши, которой и присужден приз, веер. Гейша, пожалуйте сюда, веер ваш. Господа, покорнейше прошу вас, будьте любезны, дорогу Гейше.
Музыка вторично заиграла туш. Испуганная Гейша рада была бы убежать. Но ее подтолкнули, пропустили, вывели вперед. Верига, с любезною улыбкою, вручил ей веер. Что-то пестрое и нарядное мелькнуло в отуманенных страхом и смущением Сашиных глазах. Надо благодарить, — подумал он. Сказалась привычная вежливость благовоспитанного мальчика. Гейша присела, сказала что-то невнятное, хихикнула, подняла пальчики, — и опять в зале поднялся неистовый гвалт, послышались свистки, ругань. Все стремительно двинулись к Гейше. Свирепый, ощетинившийся Колос кричал:
— Приседай, подлянка! приседай!
Гейша бросилась к дверям, но ее не пустили. В толпе, волновавшейся вокруг Гейши, слышались злые крики:
— Заставьте ее снять маску!
— Маску долой!
— Лови ее, держи!
— Срывайте с нее!
— Отымите веер!
Колос кричала:
— Знаете ли вы, кому приз? Актрисе Каштановой. Она чужого мужа отбила, а ей — приз! Честным дамам не дают, а подлячке дали!
И она бросилась на Гейшу, пронзительно визжала и сжимала сухие кулачки. За нею и другие — больше из ее кавалеров. Гейша отчаянно отбивалась. Началась дикая травля. Веер сломали, вырвали, бросили на пол, топтали. Толпа с Гейшею в середине бешено металась по зале, сбивая с ног наблюдателей. Ни Рутиловы, ни старшины не могли пробиться к Гейше. Гейша, юркая, сильная, визжала пронзительно, царапалась и кусалась. Маску она крепко придерживала то правою, то левою рукою.
— Бить их всех надо! — визжала какая-то озлобленная дамочка.
Пьяная Грушина, прячась за другими, науськивала Володина и других своих знакомых.
— Щиплите ее, щиплите, подлянку! — кричала она.
Мачигин, держась за нос, — капала кровь, — выскочил из толпы и жаловался:
— Прямо в нос кулаком двинула.
Какой-то свирепый молодой человек вцепился зубами в гейшин рукав и разорвал его до половины. Гейша вскрикнула:
— Спасите!
И другие начали рвать ее наряд. Кое-где обнажилось тело. Дарья и Людмила отчаянно толкались, стараясь протиснуться к Гейше, но напрасно. Володин с таким усердием дергал Гейшу, и визжал, и так кривлялся, что даже мешал другим, менее его пьяным и более озлобленным: он же старался не со злости, а из веселости, воображая, что разыгрывается очень потешная забава. Он оторвал начисто рукав от гейшина платья и повязал себе им голову.
— Пригодится! — визгливо кричал он, гримасничал и хохотал.
Выбравшись из толпы, где показалось ему тесно, он дурачился на просторе и с диким визгом плясал над обломками от веера. Некому было унять его. Передонов смотрел на него с ужасом и думал:
«Пляшет, радуется чему-то. Так-то он и на моей могиле спляшет».
Наконец Гейша вырвалась, — обступившие ее мужчины не устояли против ее проворных кулаков да острых зубов. Гейша метнулась из зала. В коридоре Колос опять накинулась на японку и захватила ее за платье. Гейша вырвалась было, но уже ее опять окружили. Возобновилась травля.
— За уши, за уши дерут, — закричал кто-то.
Какая-то дамочка ухватила Гейшу за ухо и трепала ее, испуская громкие торжествующие крики. Гейша завизжала и кое-как вырвалась, ударив кулаком злую дамочку.
Наконец Бенгальский, который тем временем успел переодеться в обыкновенное платье, пробился через толпу к Гейше. Он взял дрожащую японку к себе на руки, закрыл ее своим громадным телом и руками, насколько мог, и быстро понес, ловко раздвигая толпу локтями и ногами. В толпе кричали:
— Негодяй, подлец!
Бенгальского дергали, колотили в спину. Он кричал:
— Я не позволю с женщины сорвать маску; что хотите делайте, не позволю.
Так через весь коридор он пронес Гейшу. Коридор оканчивался узкою дверью в столовую. Здесь Вериге удалось ненадолго задержать толпу. С решимостью военного он стал перед дверью, заслонил ее собою и сказал:
— Господа, вы не пойдете дальше.
Гудаевская, шурша остатками растрепанных колосьев, наскакивала на Веригу, показывала ему кулачки, визжала пронзительно: